Сын мага: заговор во дворце - Константин Мартов

— Сойдёт. Будьте добры распорядиться.

Пока Дилмурода приводили в чувство, пока Павел отмывался от грязи и облачался в парадный мундир стражи Александровской Слободы — весьма недурственный, следует заметить, прибыл отряд императорских гвардейцев. Павел встретил их на крыльце. Было уже темно, дождь прекратился. Потеплело. От луж и наполненных водой уличных канав поднимался туман.

— Велите привести купца, — бросил через плечо князь, — только велите заткнуть ему рот. У меня от его голоса несварение скоро сделается.

Пока купца вели из камеры. Запястья его были перехвачены прочной с виду верёвкой. Анфим зыркал по сторонам словно посаженный в клетку дикий зверь.

Павел подошел к спешившейся страже и продемонстрировал им перстень Друбецкого.

— У меня было ещё кое-что. Документ, но я отдал вашим коллегам у ворот.

— Мы знаем кто вы. Император ждет, — был ответ.

Павла, Дилмурода и купца Анфима усадили в карету с прочными решетками на окнах. С ними внутрь уселись двое гвардейцев. Карета снаружи выглядела обыкновенно, на таких разъезжали по служебным делам чиновники средней руки, не имевшие герба. В отличие от личных экипажей аристократов, соревновавшихся между собой за звание самой богато украшенной, служебные кареты выглядели скромно и функционально. Во всяком случае, снаружи, с внутренним же убранством этого вида транспорта Павел ранее не был знаком, возможности не представлялось, да и желания не возникало. Сейчас, с немалым любопытством рассматривая интерьер кареты, он решил для себя что эта конкретная карета не совсем обычна. Внутренняя поверхность была буквально изрисована странно выглядящими письменами, знаками, узорами и прочей мишурой.

— Любопытствуете? — поинтересовался у него один из гвардейцев. Второй, с пышными бакенбардами посмотрел на него неодобрительно, но вслух ничего не сказал.

— Да, неожиданно, — ответил Павел, — не могу назвать себя специалистом в области создания орденов и вообще предметной магии, но кое — какое образование имею.

— Кх — м, — стражник выразительно посмотрел на своего украшенного бакенбардами коллегу. Тот принял преувеличенно невозмутимый вид.

— Да ладно тебе, Кириллыч, барин вишь, интерес имеет. Давай, не стесняйся.

— Вы разбираетесь в предметной магии? — заинтересовался князь.

— Немного, — буркнул бакенбардоносец.

— Скажешь, немного! Не скромничай, Кириллыч. Он у нас по этому делу голова. К тому ж сам понимаешь… — с этими словами он указал на князь взглядом.

— Будет вам интересничать, — улыбнулся князь как можно благожелательней.

Стражник немного помялся, вытащил из кармана тонкую цепочку, накинул её Анфиму на голову, так что та легла вроде диадемы.

— Теперь не услышит ничего, не увидит да и болтать не будет, — объяснил он свои действия, — тут, князь, видите какая штука: ежели карету снаружи письменами покрывать, то она примелькается. Письмена срисуют, и тогда заблаговременно злоумышленники подобрать к ним могут ключик.

— Потому вы и расписали её изнутри. Умно, — похвалил его князь.

— Да, неплохая идея, но не моя. Потому и не сработала. Попавши сюда любой толковый умелец предметной магии быстро среагировать может, — гвардеец явно оседлал любимую тему, начал говорить увлечённо, — Проблема предметной маги в том, что она всегда многогранна. Помимо основного эффекта обязательно имеет побочный. Иногда полезный, а иногда — нет.

— Ты барину про диадемку — то расскажи, — пихнул его в плечо напарник.

— Да баловство это, — попробовал было отмахнуться от него бакенбардоносец, но тут уже не утерпел Дилмурод:

— Да рассказывай уже, что ты как девке мозги крутишь!

Гвардецы немало удивились.

— Эк ваш басурманин — то по — нашему ловко говорит! Чудеса, да и только. Так вот, у диадемки есть побочка. Да, неприятная довольно — таки для того, на кого её наденут. Дело в том, что после снятия жуткий зуд начинается в самом для зуда неподходящем месте. В таком, я хочу сказать, что и почесать при людях неудобно.

— Любопытно, — отметил князь, — но вы, кажется, говорили о вот этом.

Он выразительно постучал костяшками пальцев по росписи на стенах экипажа.

— Да, действительно. Отвлекают тут всякие, — гвардеец гневно глянул на своего напарника, — Любой разбирающийся в предметной магии колдун…

— Может разобраться в том как их обойти, это я уже понял, — Павел начал терять терпение.

— Ну так я и нарисовал здесь многое множество просто рисунков. Для отвода глаз, так сказать.

Павел немного опешил. Ход мыслей простолюдинов его иногда ставил в тупик. Он открыл было рот, намереваясь сказать что — нибудь одобрительное, но вместе с тем не оставляющее сомнений в том что это обычная простолюдинская хитрость, а аристократ придумал бы что — нибудь поизящнее, но не успел.

В левый бок кареты словно великан кулаком ударил. Послышалось испуганное ржание лошадей, карета опрокинулась набок, и её потащило вперёд.

— Режь упряжь! — послышался крик возницы.

Карету мотнуло ещё раз. Она собралась было встать на крышу, но в последний момент словно передумала и вернулась на бок. Павел оказался сверху образовавшейся мешанины из тел. Карету сотрясали удары, кто — то пытался вломиться внутрь. Из — под тел ужом выкарабкался Анфим, проявивший неожиданную для своего телосложения прыть. Оказавшись рядом с князем он с удивительной для человека ничего не видящего и не слышащего меткостью боднул Павла точнехонько в переносицу. Перед глазами князя вспыхнули разноцветные круги, в носу и горле стало тепло и невкусно. Анфим не успокоился на этом, а продолжил мотать головой из стороны в сторону, непонятно кого ещё собираясь забодать. Наконец, с его головы слетела диадема, что по — видимому и было целью его действий, а удар князю по носу был лишь сопутствующим успехом.

— С два вершка книзу от ручки бери! — заорал купец. Тут же последовал удар в указанное место, но стены кареты не поддавались. Анфим вертел головой, шарил глазами по магическим узорам, выискивая слабое место в защите.

— Хе — хех. — закряхтел гвардеец с бакенбардами, — будет вам, господин Анфим, не взять вашим спасителям нашу каретку. Ох не взять.

Купец зарычал. Карета сотрясалась от ударов. Снаружи доносились полные ярости крики. Вскоре крики усилились, полилась площадная брань, а по карете тем временем бить перестали.

— Ну вот и всё, Анфим, — отплевываясь кровью, сказал князь, — гвардейцы отбились. Дилмурод, прости.

— Да ничего, — ответил слуга, оттирая кровь со щеки. Он поднял руку с зажатой в ней диадемой.

— Можно, я себе возьму. На память? — спросил он у гвардейца.

— Да бери, мил человек, я ещё сделаю. Ты вместо этого мешка приспособить хочешь?

— Какого мешка?

— Который вы своим бабам на голову напяливаете, когда замуж берете.

Дилмурод досадливо поморщился, ничего не ответил.

Вскоре карету дверь кареты открылась, их вытащили на улицу. Павел стоял на дороге и поражался тому, насколько же им повезло. Ещё