Пять ночей с драконом. Истинная - Ольга Грибова

Я прикусила губу. А захочет ли Грей раскрыться себя перед людьми? Может, все-таки стоит подождать…

Глава 26. Пир на весь мир

— Я не собираюсь ждать. Хватит! — Грей был в ярости от новостей. — Ты — только моя. Любой, кто посмеет это оспорить, пожалеет, что родился.

— Ты рискнешь показать себя людям? — не верила я своим ушам. — Все узнают, что драконы возродились и снова живут среди нас.

Грей повернулся ко мне, посмотрел хмуро и произнес:

— Ради тебя я рискну всем, эльтхан.

В его голосе не было ни сомнений, ни страха, только решимость. Сказанное Греем ударило прямо в сердце, аж дыхание сбилось. Я чувствовала, как по коже пробежали мурашки, а где-то внутри дрогнуло, сладко и болезненно. Никогда прежде никто не говорил мне такого.

Грей стоял передо мной, властный и яростный, и в то же время — мой. Для других его слова были угрозой, но для меня — клятвой. В этот миг я могла поверить во что угодно. Даже в то, что дракон способен любить. А главное — что я сама… люблю.

Я не заметила, когда это случилось. Когда раздражение сменилось восхищением, а настороженность — привязанностью. Но теперь сомнений не было. Я люблю. Просто, тихо, безоговорочно.

Но чувства даже взаимные не решают проблем. Право сильнейшего по закону должно быть объявлено во всеуслышание. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, кому я принадлежу. Чем больше будет свидетелей, тем ниже шанс, что кто-то опротестует решение.

— Мы пригласим всех на пир, — заявила матушка. — Якобы в честь твоего возвращения. Верджил с родными тоже придет, не сомневаюсь. Там-то Грей и заявит свои права на тебя.

Матушка покосилась на Грея. Она до сих пор не до конца верила, что он — дракон. Я ее не винила. Без доказательств принять такое на веру нереально. Но хотя бы с внуком она нашла общий язык. Ред обладал уникальным качеством — нравиться всем.

Матушка сама занялась организацией пира. После моего возвращения она как будто помолодела на десять лет. Снова стала энергичной, во дворце все чаще звучал ее смех.

Средства на пир выделил Грей, так как у моей семьи их не было. На них наняли слуг, и те за неделю сделали все по высшему разряду.

Слух о пире во дворце патриция облетел город. В назначенный день наши ворота были распахнуты настежь, впуская всех желающих — высокородных пэров, обычных торговцев и даже простолюдинов.

Я чувствовала себя странно, сидя за главным столом в пиршественном зале. Двадцать лет назад именно отсюда Грей впервые забрал меня. И вот мы снова здесь. Круг замкнулся.

Свекровь устроила скандал, желая посадить сына рядом со мной, но матушка твердо заявила, что за главным столом только наша семья. По правую руку от меня сидела она, а по левую — Ред. Грею тоже пришлось сесть за стол гостей. Ему лишь предстояло заявить на меня права.

Пир начался как обычно. Играла музыка, слуги разносили блюда, одно роскошнее другого, пахло пряными соусами и жареным мясом. Свет свечей отражался от кубков, расплескивая по стенам золото и огонь. Все было, как прежде. Только я знала — сегодня все изменится.

После того, как гости утолили первый голод, матушка взяла слово:

— Мы собрались, чтобы отпраздновать счастье в нашем доме — возвращение моей любимой дочери. Жаль, мой муж не дожил до этого радостного момента… — она судорожно вздохнула, но быстро взяла себя в руки. — Давайте поприветствуем Рианнон. Если кому-то есть, что сказать моей дочери, встаньте и говорите.

Предложением матушки охотно воспользовались наши знакомые. В основном звучали тосты в мою честь, поздравления и заверения в вечной дружбе. Но вот из-за стола поднялся Грей.

Если остальных слушали вполуха, их голоса тонули в смехе и звоне кубков, то едва Грей встал, в зале установилась тишина. Люди инстинктивно чувствовали его силу, даже не понимая, кто среди них. Просто все разом смолкли, и даже музыканты перестали играть.

В этом гробовом безмолвии Грей произнес:

— Я требую отдать мне Рианнон по праву сильнейшего.

— У тебя нет таких прав! — с места вскочил Верджил. — Рианнон — моя законная жена. Я — сын патриция, единственный наследник его титула и казны. А ты… каков твой титул, звание, статус? С чего ты взял, что выше меня? Да кто ты вообще такой?

Гости в зале перестали дышать, и я вместе с ними. Несколько человек нервно переглянулись, кто-то тихо отодвинул кубок. Все ждали, чем закончится противостояние двух мужчин.

— Ты спрашиваешь, кто я такой, — усмехнувшись, Грей поставил одну ногу на стул, вторую уже на стол, а после спрыгнул на пол с другой его стороны. Пара шагов — и он стоял в центре зала, между столами с гостями. — Я — тот, чье дыхание рождает бурю. Чьи глаза метают молнии. Мой род древнее, могущественнее и выше любого человеческого. Когда твои предки еще бегали на четырех лапах, я уже парил в небесах. Я — дракон в обличье мужчины. И я здесь, чтобы забрать ту, кто принадлежит мне по праву.

С каждым новым словом голос Грея был все громче. Под конец в нем вовсе звучали раскаты, похожие то ли на рычание, то ли на гром.

Гости застыли. В прошлый раз им хватило тени дракона, чтобы в ужасе сбежать из зала. В этот страх оказался настолько силен, что они даже пошевелиться не могли. Впрочем, нам это на руку. Нам нужны свидетели, а не беглецы.

Воздух в зале задрожал. Сперва едва ощутимо, а потом тяжелой волной прокатился по сводам. Облик Грея начал меняться. Кожа на его руках заиграла чешуей, зрачки вытянулись, в них вспыхнули молнии. За спиной, словно из воздуха, проступили очертания крыльев. Пока еще полупрозрачных, но ощутимых, как сама тьма.

Кто-то вскрикнул, кто-то вскочил на ноги, опрокинув стул. Запах озона ударил в нос, и в зале повис гул — низкий, рвущий грудь. Верджил попятился, споткнулся о стул и упал. Его мать, взвизгнув, закрыла сына телом.

Грей же, частично продемонстрировав свой истинный облик, вернулся обратно к человеческому виду. Превратись он полностью в дракона, от зала мало бы что осталось.

— Кто-нибудь еще сомневается в моем праве сильнейшего? — Грей обвел взглядом гостей. Желающих возразить ему не нашлось. — Что скажешь, муж? — последнее слово он произнес с усмешкой. — Кому принадлежит Рианнон?

— Т-тебе, — заикаясь,