Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий

«Боэндр» — это были свободные люди, «тхралл» — племя рабов. Для правления имелись конунги, то есть короли, и вожди — ярлы. У аскоманов имелись и жены, и наложницы. Хлодр хвастал сыну Бозы, что оставил в Бирке четырех наложниц. Женщины аскоманов тоже были воинственными. Когда мужчины отсутствовали, они прекрасно справлялись с делами и ведением хозяйства.

Хлодр участвовал во многих захватнических походах и умел живописно о них рассказывать. Начинал он молодым дренгом вместе с отцом, во время похода варягов на восток и юг. Тогда они обогнули полуостров Домеснес и через реку, называемую Нева, попали в озеро под названием Ладога, а затем, по реке Волхов, прибыли в край, называемый Гардарика, что означало — Страна Городов. Там отец Хлодра полюбил молодую женщину из племени русинов и остался наемным воем у князя Хольмгарда. Хлодр же с остальными перетащили свои корабли до верховьев реки Борисфен, зовущейся по-иному Данапр, и по ней приплыли в страну ахаев, к теплому морю. Во время этого путешествия, продолжавшегося всего шесть недель, им пришлось преодолевать ужасные пороги, названные: Оульборси, Геландри, Альфор, Боруфорос, Леанти, Струкун. Много варягов погибло, множество ладей разбили каменные пороги, зато у вернувшихся было много товаров и добычи, и прежде всего — большое количество прекрасных золотых предметов.

Хлодру был известен еще один путь для варяжских ладей — по течению реки хазаров, до самого Хазарского моря и дальше, до державы муслиминов[2], называемых «подданными» и до города по имени Багдад. Туда вел путь нагруженных шелком караванов из страны серов, проживающих где-то на самом краю света. Варяги были выгодны для хазаров, которые, подобно иудеям и муслиминам, любили торговать. По Варяжскому пути, иногда даже вместе с ватагами аскоманов, шли хазары на север — до самого Друзо или даже к Бирке — по дороге закупая меха, которые называли пермскими. Это оттуда, с дальнего юга, привозили темнокожих рабынь, знающих искусство самой изысканной любви, и тончайший материал — шелк, который получался из нити, производимой белыми червячками, а еще — купленные по дороге великолепные меха белых медведей.

Отец Хлодра погиб в бою, сражаясь на стороне князя Хольмгарда, и был захоронен с соблюдением великолепного ритуала в большой лодье вместе со всеми своими богатствами и любимой женой, среди торчащих вокруг вырезанных из дерева мужских членов. «Вот так же и я мечтаю когда-нибудь быть похороненным», — признался Хлодр сыну Бозы.

Несмотря на уже добытые сокровища, Хлодра все время тянуло к новым походам, прежде всего тем, где можно чего нахапать, поразбойничать. Потому-то, когда по уговору Оттара в Бирке было запланировано нападение на Друзо, Хлодр вызвался в этот поход добровольцем. Но пограбить не удалось из-за осторожности Акума, только Хлодр не терял надежды на то, что ему еще удастся нажиться на Друзо. «А что ты сделаешь потом?» — спросил у него сын Бозы. На это у Хлодра уже имелся готовый ответ. Возле устья Рейна имелся город Дорсстадт, уже захваченный королем Рориком, так что теперь можно было нападать и грабить на все франкское побережье. «Вот в этот поход я и тебя возьму», — обещал Хлодр.

Минуло время сбора осколы, то есть березового сока, потом еще раз изменился месяц, и наконец пришел месяц травен, когда уже зеленеет трава, а люди выпускают скотину на свежую зелень. Хлодр уже не валялся в кровати, а начинал ходить, опираясь на сделанные им самим же костыли. Он делал несколько шагов по чердаку, чаще всего — от кровати до передней стенки дома Астрид. В одном из бревен выпал сучок, и через дыру можно было видеть реку, вытекающую из озера Друзо, и порт. Льды уже давно растаяли, плененные в их холодных объятиях корабли ушли в дальние края, а на их место все время прибывали новые и новые суда, чтобы через какое-то время тоже уйти из порта. Хлодр научил юношу различать виды суден. Так вот, в порт заходили громадные и широкие ферие с высокими бортами, предназначенные для купцов и их товаров; кнорры для дальних путешествий; скуты — с тремя десятками весел, отличные и для войны, и для торговли; карфи — помещающие от двенадцати до тридцати двух гребцов. У всех кораблей имелась мачта с парусом, места для гребцов, а также руль и киль, позволявшие плыть под углом к ветру. Величина кораблей определялась количеством гребцов и предназначенных для них скамей; делили же эти суда на предназначенные для купцов — канпсикипы, и очень длинные, с малой посадкой — лангскипы, годящиеся для военных походов. Военное судно снекка, как правило, имело двадцать скамей, оно могло взять сорок четыре человека и пару лошадей. Приплывали в порт и несколько меньшие по размеру скейды, очень быстрые; слово «скейд» уже означает «судно, которое быстро режет воду». Самые большие военные корабли назывались драккарами, то есть «драконами», поскольку у них были бронзовые носы с помещенными на них фигурами огнедышащих чудовищ. На носах у других кораблей можно было видеть человеческие фигуры, отлитые из бронзы или даже золота; быков с высоко поднятыми головами, дельфинов и людей с конскими туловищами. На вершинах мачт поворачивались птицы, выкованные из тонкого металла — они показывали направление ветра. У каждого большого корабля было свое имя. Хлодр ожидал прихода «Длинного Змея» — драккара, несущего на носу изображение дракона с раздвоенным языком. Но, хоть каждое утро, а то и весь день высматривал Хлодр через дыру в бревне, следя за рекою и портом — драккар все не появлялся.

Хлодр пока еще не мог обходиться без костылей, и эта беспомощность становилась причиной того, что временами впадал он в печаль, отказываясь от еды, не желая видеть юношу и даже Астрид. Но бывало и так, что он становился буйным и бил мечом в балки крыши. «Остерегайтесь, чтобы как-нибудь не впал я в берсеркер, то есть волчье бешенство, — предупреждал он тогда Астрид и сына Бозы. — Иногда такое случается с аскоманами во время битвы. Тогда они убивают без разбору, а если их ранят — не чувствуют боли. Такие в бою нужны, но их окружают всеобщим презрением, считая глупцами и безумцами. Но кто знает, не заболею ли я такой хворью от ничегонеделания, и тогда смогу убить тебя, безымянный, и Астрид.»

Иногда Хлодр начинал бахвалиться и вспоминать свою молодость. Он рассказывал, будто еще дренгом мог пробежать вдоль всего