Стальной Рубеж - Яр Красногоров

Эльвира улыбнулась, увидев, как люди стали приветственно махать руками приближающемуся вертолёту:

— Согласна.

Глава 17

В двухэтажной сторожке время словно остановилось. Не в том плане, что не ощущался его ход, напротив, каждое громкое тиканье механических часов на серванте било по ушам в звенящей тишине. Время остановилось скорее как явление целой эпохи. Пожелтевшие плакаты и вымпелы легко могли быть как ровесниками Павла, так и намного старше. Гипсовый бюст Ленина и Сталина стоявший за стеклом антресоли, безразлично смотрели в пустоту. Из хрустального сервиза до сегодняшнего дня дожили лишь рюмки из которых в лучшие деньки они частенько с мужиками пили коньяк или водку.

Мужчине показалось, что с тех времён прошла целая вечность. Но здесь, снова находясь в законсервированном кусочке времен его молодости он смог наконец хоть немного расслабиться и если бы не скрипучий, знакомый задушевными тостами, голос старика он бы с удовольствием закрыл глаза и сладко заснул.

— Имя, фамилия, отчество? — в очередной раз вырвал его из сладкой дрёмы голос.

— Трегубов Павел Петрович, — со вздохом ответил мужчина на первый вопрос главного и единственного члена комисси, собранной после суток нахождения его с дочерью в изоляции, — Млять, Иваныч, обязательно такой тупой вопрос задавать⁈ Ты ж меня знаешь как облупленного, да мы водку вместе литрами жрали вон из тех стопок в серванте, ты обо мне больше чем родная дочь знаешь!

Старик с важным видом скосился вниз сквозь очки, нажимая одним пальцем по сенсорному экрану планшета:

— Прости, Петрович, правила…

Сидевшая рядом Таня, тяжело вздохнула, глядя на «скорость» печати сторожа, что не особо то и торопился доставать руку из под накинутой поверх клетчатой рубашки тёплой телогрейки:

— Василий Иванович, может я сама напечатаю ответы, а вы продолжите нам задавать ваши вопросы⁈ Так гораздо быстрее будет, — она протянула руку к планшету.

Старик поднял глаза от экрана, затем украдкой посмотрел на камеру под потолком:

— Ну-с, думаю наш глава не против будет, — он осторожно передал перепрошитый планшет девушке, — только это, доча, всё правильно заполни, этоть важно для системы, о как! — он поднял палец вверх, подражая жесту местного председателя.

Отец Тани решил сам устроить допрос главе этой «комиссии»:

— Иваныч, ты лучше скажи, что тут вообще происходит⁈ Вчера нас стращали комиссией, а сегодня я вижу, что ты тут один вообще сидишь! Где остальные? Мы что, зря устав зубрили?

Старик почесал проплешину:

— Дык, переезд же у нас, ответственные люди усе заняты. Вот председатель и велел мне озаботиться добавлением вас в базу, хех, — он усмехнулся, — Рэм сказал: «вам нужно получить гражданство».

Таня оторвалась от планшета:

— Стоп. Это Рэм заставил вас, — она чеканила каждое слово, — провести с нами, собеседование⁈

Сторож пожал плечами и потянулся за сигаретами в карман:

— Так точно, дочка! Наверное он решил, что вчерашнее поведение встречавших парней слишком уж могло озадачить и отпугнуть вас, вот Рэм и постановил, что старый знакомый в моём лице лучше введёт вас в курс дела и поможет ответить на ваши вопросы, — он улыбнулся, после чего стал разминать в пальцах папиросу.

Павел вздохнул:

— Это точно, вопросов у нас много, мы вчера с Танюшкой изучали весь ваш этот устав, — он в упор посмотрел на сторожа, — создание своего государства это конечно круто, хорошая идея, но как вы собрались её реализовать? Неужто все тут верят, что пол сотни человек могут справиться с такой задачей⁈

— Хех, а чего нам не справиться? Ты лучше скажи мне, что лучше — сидеть на жопе ровно и сложив лапки ждать конца, или же барахтаться пока есть силы в надежде, что выгребешь с этого дерьма⁈

Павел поджал губы:

— Да я понимаю, что барахтаться лучше, но у нас в голове не укладывается как вы тут спокойно организовали, по сути, военную диктатуру⁈

Сторож нахмурился:

— И где диктатура? Тут у нас все трудятся по мере своих сил, у каждого есть крыша над головой, жратва в достатке и сон спокойный, да и рост по службе есть, прошу заметить, за реальные достижения, а не за знакомства и деньги. Ежели это диктатура такая, где трудящиеся в цене, то меня усё устраивает.

Петрович понизил голос и украдкой посмотрел на парней возле мониторов:

— Блин, Иваныч, да тут все только и говорят о правилах и о председателе! Неужели никто не задался вопросом, что наш парнишка занимается тиранией⁈

Старик хмыкнул:

— Была парочка таких кадров, да все закончились. Может кто и не согласен с методами управления и с системой евоной, но сколько ты знаешь начальников, что своей задницей рискует вместе с подчиненными⁈ — он сощурил глаза, заметив, как мужчина затрудняется ответить. — То-то же! Ты же служивый человек, Петрович, должен знать в каком почёте у простых солдат командир, что своим примером показывает, что он на той же войне, что и они. Пускай мы, старики и не привыкли к тому, что нами руководит молодой пацан, но у нашего начальника голова точно варит, он не только словом, но и делом доказал, что не спроста пользуется таким доверием. Если бы не Рэм, мы бы с тобой ща не разговаривали, во как! А то, что он чудной малеха, так это ничего страшного, главное что вещи правильные делает и заботиться о людях. Да, пускай мы тут все и упахиваемся до седьмого пота, но лучше уж так, зато у всех есть чувство стабильности и ощущение, что мы движемся в правильном направлении.

Павел несколько секунд молчал, переваривая услышанное под громкое тиканье часов, после чего произнёс:

— Справедливо наверное, мне пока сложно до конца судить о ваших правилах, Рэм нам по телефону многого не рассказывал о том, какой быт вы тут наладили.

Сторож усмехнулся:

— Не переживайте на этот счёт, мы вам обязательно подскажем, что и как. Как ни крути мы ж тоже люди тут все. Тем более, что коллектив дружный.

Петрович коротко улыбнулся:

— Ты мне вот лучше расскажи про этот ваш переезд. Интересно знать с чего такой переполох.

Иваныч подтянул к себе пепельницу:

— После твоего звонка, про посёлок и жителей, — сторож перекрестился, — царствие им небесное, наш председатель тут всех на уши поставил. Столько