Буран, Тайга и Асмодей. Дополнение - Денис Чистяков

– Хорошо, – кивнул я и поднялся.

– Я тебя точно не разорю?

– Нет, не переживай.

Прихватив кошелек, я направился к стойке. Особого аппетита у меня не было, но я не хотел, чтобы Таня решила, будто я извел на нее все свои деньги и заказал себе чизкейк и американо без сахара. Добавив к этому заказ Тани, я расплатился и с подносом вернулся к столу.

– Итак, – протянула Таня, отпив кофе и выжидательно уставившись на меня, – Мы остановились на том, что ты сбежал от полиции, роняя опасные острые предметы.

Начинать эту тему снова мне не хотелось, но похоже Санрайз успела как-то уладить это недоразумение и Таня не стала больше пытать меня объяснениями.

– Твой отец настоятель нашел тебя? Или ты еще в бегах от него?

Восстановив в памяти легенду про монастырь, которую сочинила Санрайз, я кивнул, желая поскорее уйти от выдуманных проблем к реальным:

– Нашел, наказал и отпустил грехи. Теперь я готов совершать новые.

Я надеялся, что Таня поняла, что я шучу, но похоже ее мои потенциальные грехи ничуть не смущали.

– О, а я стало быть искусительница, которая должна лишить невинности твою впервые выбравшуюся из монастыря душу.

Я несколько опешил от такой прямолинейности, но Таня тут же засмеялась:

– Ты такой забавный, когда смущаешься! Не волнуйся, хоть я и сказала, что ты мне понравился, это не значит, что я на все готовая. Просто редко встречаю парней, которые не знают, что такое фэнтези, не ходили в кино, воспитывались в монастыре и при этом бегают по улицам с ножами за пазухой.

– Да уж, так себе портрет, – невольно поджал губы я, – У тебя довольно специфический вкус.

Таня снова засмеялась и на этот раз я ее поддержал, наконец ощутив, как что-то сжимающее мою душу, отступило.

– А я? – отсмеявшись, неожиданно спросила Таня.

– Что ты?

Она чуть наклонила голову и откинулась на спинку стула:

– Я в твоем вкусе, монах-разбойник, или тебе нельзя о таком думать?

Наверно стоило ответить «нельзя» и закрыть неожиданно откровенную тему, но я не хотел снова забиваться в свою конуру, прячась от мира и от Тани. Вместо этого я позволил себе окинуть девушку взглядом и задумался. На какое-то мгновение я будто наяву увидел перед собой Санрайз. Ее руки изящно держали чашку с кофе, на ней был стильный свитер Тани, так же красиво ниспадающие на плечи темные волосы с рыжеватыми искорками от падающего сверху света. И она улыбалась мне почти как Таня, но в ее глазах не было этих инфантильных искорок, только глубина, за которой скрывался удивительный мир, манящий и будоражащий меня. Морок исчез едва я моргнул и суровая реальность снова возникла передо мной.

– Ну? – вскинула бровь Таня.

– Мне нельзя о таком думать, – вздохнул я, опустив взгляд к столу, надеясь, что мой жест сойдет за смущение.

– Вот у вас монахов всегда так: сперва воздержание, а потом крестовые походы и погони за девушками с факелами.

Это определенно была не та тема, которую я думал обсудить с Таней, хотя никакой другой предложить не мог. Она своей прямотой и довольно удачными шутками все же потихоньку вытаскивала меня из «берлоги», но я сам не мог ничего предложить взамен, кроме своей безумной истории.

– Что-то не так? Ты какой-то потерянный, хотя я начинаю думать, что ты всегда такой.

Я не удержался от ироничной улыбки, ляпнув:

– Так и есть.

– Все зависаешь в этой игре про Бурана? – неожиданно спросила Таня.

Я поднял взгляд на нее, но тут же отвернулся и покачал головой:

– Нет, с игрой покончено.

– Батюшка отобрал приставку в наказание за побег? – улыбнулась Таня.

– Вроде того, – рассеяно ответил я.

– Ну и славно! Зато теперь ты зависаешь в кафе с девушкой как половозрелый парень.

Я взглянул на Таню, поражавшую своей какой-то детской непосредственностью и не удержался от улыбки. Она со счастливым выражением на лице откусила от курника, внезапно напомнив мне о таких маленьких радостях, как еда и я попробовал свой чизкейк. Мир, казавшийся мне серым, словно стал наполняться красками, не спеша, по чуть-чуть, но неизбежно. Теперь сидеть в кафе с Таней мне не казалось чем-то удивительным, напротив, это было нормально и так и должно было быть.

– Ты говорил, что вы приехали из другой страны, – внезапно вспомнила Таня, взглянув на меня поверх чашки с кофе.

Я едва не подавился, но тут же сообразил, что это явно история Санрайз. Стоило отдать ей должное, она почти не солгала.

– Да…, – помедлив кивнул я, сочинив прежде, чем Таня успела спросить, – Из Белоруссии.

Хотелось придумать что-то более экзотическое, но для этого следовало знать хотя бы английский, а с ним у меня было не очень.

– И надолго?

Я задумался, не зная, как ответить. Взглянув на Таню, я внезапно решил, что это ключевой вопрос для меня. Я задавался им всякий раз, когда игра меня отпускала, а теперь мог начать новую жизнь, ответив, что я здесь надолго. Возможно это знакомство перерастет в нечто большее и реальность, пусть чужая, поглотит меня. Или я мог ответить, что скоро уезжаю и забыть об этой девушке, вернувшись в свою берлогу.

– Пока не знаю, – ответил я, добавив для ясности, – Зависит от настоятеля.

– Понятно.

Таня улыбнулась и взялась за малиновый вензель.

– Ты обещал рассказать о жизни в монастыре.

Я уставился в чашку кофе, невольно вспомнив историю Санрайз, которой она поделилась со мной на заре нашего знакомства. Мне внезапно захотелось рассказать Тане все, что я пережил, излить ей душу, ведь если мы с Санрайз разделились, я могу больше не опасаться последствий. Кроме маячившей на горизонте психушки. Но я бы мог выдать свою историю за выдумку. Да, из нее вышла бы неплохая книга, наверно. Я знал, что не смогу вечно удерживать в себе пережитое и однажды расскажу кому-то про Орлинг, Разлом и остальное. Почему бы не сейчас? В последний момент решив, что все же слишком мало знаю Таню, чтобы надеяться на адекватную реакцию с ее стороны, я решил заполнить этот пробел. Хотя уже знал, что ее