Кощей. Перезагрузка: фантастический роман - Роман Галкин

Подождав с полминуты, облачаюсь в мокрый плащ и решительно двигаюсь вперед. Все-таки интересно, пока не проснулся, узнать, куда ведет этот ход.

Гладкие, словно отполированные каменные ступени спиралью уходят вверх. На серых, кое-где расчерченных мелкими трещинами стенах нет ни светильников, ни следов копоти от факелов. Лишь постоянно дующий снизу сквозняк подталкивает в спину и холодит мокрый плащ, заставляя меня периодически зябко передергивать плечами. Не знаю, сколько полных оборотов сделала спираль лестницы, когда ее ступени наконец-то осветились солнцем, и я вскоре вышел наружу.

Несколько секунд потребовалось глазам, чтобы привыкнуть к свету, и первое, что я увидел, была яблоня, ветви которой ломились от обилия крупных, краснобоких, блестящих на солнце плодов. Руки сами потянулись к ветвям, и я, подобно загипнотизированной куском сыра мыши, подошел к дереву, сорвал наливное яблочко и с сочным хрустом вонзил в него зубы. Сглотнув наполнивший рот живительный сок, почувствовал невероятное блаженство.

Закрыв в упоении глаза, опускаюсь на мягкую травку и, опершись спиной о ствол, не спеша поедаю райский плод. Может, это действительно рай? Снилось же в первом сне чистилище…

Негромкий шорох заставляет открыть глаза. Скашиваю взгляд влево и вижу не спеша прыгающего в мою сторону белого крольчонка. Начинаю машинально шарить рукой в траве, пытаясь нащупать что-либо типа камня или увесистого сучка. В качестве снаряда подойдет и яблоко. Но чтобы его сорвать, придется встать. Тогда кролик меня заметит и сбежит. Странно, что он до сих пор не обратил внимания на сидящего под деревом человека. Скачет в мою сторону, будто меня тут нет.

Вот я уже могу дотянуться до красноглазого зверька рукой. Мышцы напрягаются, и я уже готов схватить наглеца. Но вот он сам запрыгивает ко мне на колени и, глядя в глаза, начинает колотить меня по груди передними лапами, будто бы требуя чего-то.

– Я не по-онял, – протянул я. Но вспомнив, что это всего лишь сон, поинтересовался у наглого грызуна: – Тебе чего?

Однако кролик человеческим голосом не заговорил, только смешно опустил в разные стороны уши и тихо, но требовательно пискнул.

– Ну, извини, ушастый. Моя, как говорится, твоя не понимает. – Аккуратно опускаю его на траву, поднимаюсь, срываю яблоко, разламываю пополам и кладу одну часть перед кроликом. – На вот, яблочко пожуй. Очень вкусное. Настоятельно рекомендую.

Зверек в моих рекомендациях не нуждался. Более того, судя по тому, с какой жадностью он вгрызся в плод, именно яблоко от меня и требовалось.

Наблюдая, как мило кролик хомячит яблоко, невольно устыдился собственных первобытных инстинктов. Ведь если бы в тот момент, когда я его заметил, мне под руку попался какой-нибудь булыжник… И главное, зачем? Что бы я делал с пушистым трупиком? М-да…

Ну да ладно. Если просыпаться еще рано, посмотрим, куда мы попали.

Выхожу из-под опущенных под грузом плодов ветвей. Осматриваюсь окрест. Ну, рай не рай, а на райский уголок похоже. Небольшая, с пару-тройку футбольных полей, зеленая равнина обнесена забором из остроконечных скал. Редкие деревца, островки кустарника, мягкая травка – все бросалось в глаза своей ухоженностью. У всех деревьев, за исключением парочки сосен, кроны почти идеальной шарообразной формы. Кустарник хоть и не изображает никаких геометрических фигур, но тоже явно подстрижен. Густой зеленый ковер под ногами в высоту не более десяти сантиметров. В нем нет никакой оставшейся от стрижки стерни. Нет вообще ни засохших травинок, ни какого-либо другого мусора. Ну, если не считать пары брошенных мной огрызков. Надеюсь, ненасытный кролик, уже догрызающий свою половинку яблока, их утилизирует. Однородность зеленого покрова нарушают белые, желтые и голубенькие цветочки.

А в центре, между двух раскидистых сосен, стоит настоящая рубленая изба с невысоким крылечком, резными наличниками, узорчатыми ставнями и деревянным петухом на коньке.

Направляюсь к дому и по пути перешагиваю весело журчащий ручеек с кристально чистой водой. Поодаль под самой скалой вижу небольшое озерцо, из которого и вытекает ручеек.

– Хозяева, есть кто дома? – громко кричу, прежде чем подняться на крыльцо.

Хлопает оконная створка, наружу выпрыгивает здоровенный упитанный серый кот и, задрав хвост трубой и громко мяуча, шустро бежит ко мне. Если такой зверь заедет лапой, то располосует кожу на ленточки. Поспешно плотнее закутываюсь в плащ и соображаю, как ловчее пнуть усатого, если тот действительно надумает напасть.

Но кот удивляет меня. Продолжая орать, он трется о мои ноги. Можно подумать, будто мы с ним старые знакомые и он сильно по мне соскучился.

Стараясь не споткнуться о мяукающее недоразумение и не наступить ему на лапу, поднимаюсь на крыльцо и стучусь в дверь. Немного подождав для приличия, тяну за ручку – заперто. Подумав, толкаю дверь внутрь. Оказывается, не заперто.

Вхожу в узкие – двоим с трудом разойтись – сени. Из мебели только лавка, на которой два деревянных ведра и моток черного шланга. Под лавкой слегка запыленные сапоги, веник и деревянный совок. На сделанной из березовых сучков вешалке висит такой же, как на мне, только синего цвета плащ и меховая безрукавка.

Успеваю подумать, что резиновый шланг не вписывается в общую картину, и вздрагиваю, оттого что шланг вдруг разворачивается и сползает на пол.

– Фу-ух, – выдыхаю, глядя на двухметрового ужа, ползущего между ног не обращающего на него внимания кота. – В этом доме случайно не Инфаркт Миокардыч живет?

Уж не отвечает, и я, наступив таки на лапу коту, захожу в комнату. Потолок невысокий, рукой достать, но помещение довольно просторное, опытным глазом строителя определяю размеры примерно пять на шесть. У смежной с сенями стены большая русская печь с лежанкой и прикрытым деревянной заслонкой зевом печи. Тут же набор специальной утвари: на низкой лавке чугунки, глиняные горшки и прочая посуда, к стене прислонены два ухвата, кочерга и то ли широкое весло, то ли деревянная лопата.

Посреди комнаты деревянный стол. Под окном, в которое пару минут назад мне навстречу выпрыгнул кот, застеленный шкурами топчан. В дальнем левом углу огромный сундук. Когда я был маленький, такие сундуки были у моих кубанских теток. Они разводили в них тутового шелкопряда и сдавали коконы в колхоз.

В том же углу, только под потолком, пошевелился сидящий в центре паутины здоровенный мохнатый паук.

У противоположной стены стоит грубо сколоченный шкаф с занавесками вместо дверок. Занавески слегка раздвинуты, и на полках видны различные плошки, горшочки и наполненные невесть чем мешочки.

Вдоль стены у входной двери висит различная одежда. Здесь и меховая доха, и суконный кафтан зеленого цвета, и еще какие-то неизвестные предметы гардероба. Там же на стене висят две пары самых настоящих лаптей. Одна пара стоит на полу рядом с невысокими остроносыми сапожками красного цвета.

Женская одежда отсутствует, значит, живет здесь холостяк.