Вейн - Инна Живетьева

– Каждый раз и надеемся, – процедил отец. – А когда-нибудь боком выйдет.

– Сам знаешь: не поддаваться на провокации.

– Я знаю, они знают – вот и обнаглели. Соседи передавали, на той неделе двух разведчиков засекли. У нас тоже летали. Я считаю, нужно жестко пресекать…

Голоса затихли. Егор выбрался из укрытия и хмуро потер расцарапанную щеку. Это они про Зейден. Раньше между ним и Пшелесом лежали крохотный Ромелец и Балесс, сотрясаемый забастовками, но их Зейден подмял в считаные месяцы. У Егора кулаки сжимались, когда читал в газетах, что делается на оккупированных территориях. Сбежать хотел на войну, но их компанию сняли с поезда в трех станциях от Ольшевска. Влетело тогда от отца!

Егор подкинул на ладони найденную гильзу и пошел в сторону лагеря, размышляя, все ли так чисто с учениями. Пока три взвода усердно тренируются на стрельбищах, осваивают станковые пулеметы и носятся по холмам-оврагам, четвертый все время шуршит в Старой крепости. Даже ночевать в лагерь не являются, и полевая кухня у них своя. Изнывая от любопытства, Егор как-то сбегал туда до сигнала «подъем». Старый мост, по которому изредка ходил рейсовый автобус и мотались легкие «букашки», взяли под охрану. Подъезды к стройке перекрыли шлагбаумами. На воротах крепости стояли часовые. Подобравшись кустами ближе к дороге, Егор разглядел отпечатки шин – со стороны гарнизона проехал тяжело нагруженный грузовик с прицепом. А может, это и не прицеп был вовсе, а, например, пушка, если судить по расстоянию между колесами. В общем, интересные дела творились на границе.

Утром третьего дня Егор проснулся по сигналу, но, вместо того чтобы вскочить, продолжал валяться, глядя в брезентовый потолок. Громко стучал дятел. Орала сойка. «За водо-о-ой», – грустно сказал кто-то и утопал. Прошуршали ветки. Лейтенанта Мидделя в палатке не было, и никто не приставал с глупыми вопросами. «Хочу и лежу!» – сердито подумал Егор. Как быстро все закончилось! Кажется, только вчера приехал, а уже обратно.

Он шумно перевернулся на живот и уткнулся подбородком в кулаки. Брякнула, скатившись, отцовская бирка. За стенками палатки бухали сапоги и гремели миски. Пахло пшенной кашей с мясными консервами. Низко прошли самолеты. Егор удивленно прислушался. Вроде «стрижи», но без знакомой тоненькой нотки.

«Командирские» показывали шесть десять.

Егор натянул камуфляжные штаны и майку, взялся за полог – и в этот момент громыхнуло, а через пару секунд качнулась земля. На туго натянутый брезент с шорохом упала ветка.

Учения? Уже?!

Егор выскочил из палатки. За деревьями, в той стороне, где стояла полевая кухня, поднимался дым. Под ноги подкатилась железная кружка.

Пробежал лейтенант Миддель, расстегивая портупею. Он был без фуражки.

Загудело – самолеты возвращались. Егор задрал голову и увидел чужие, остроносые силуэты. От одного отделилась темная капля и, стремительно увеличиваясь, полетела вниз. Бухнуло! Егора швырнуло вперед, на спину посыпалась хвоя. Он зажал уши, чтобы не слышать густой самолетный гул, но все равно чувствовал его – затылком, позвоночником, всем незащищенным телом.

– Трус, – сказал Егор и рывком поднял себя с земли.

Дым от сгоревшей кухни стал гуще. Высокую сосну расщепило, и она угрожающе скрипела.

Егор побежал туда, где слышался отцовский голос. Выскочил на опушку и едва не скатился в воронку. Посыпались из-под ног комья.

На краю воронки чудом удержалась штабная палатка. Брезент тлел, из-под него торчали сапоги. Кашляя от едкого дыма, Егор присел на корточки и отвел полог. Там лежал отцовский ординарец. Гимнастерка вмялась в живот и пропиталась кровью.

– Макс!

Ординарец смотрел удивленно, точно хотел спросить: «Чего это, а?» Он был мертв.

Егор задом выбрался из палатки и наткнулся на отца.

– Пап, это война, да? Папа!

Тот схватил за плечи:

– Слушай внимательно. Сейчас пойдешь в городок. На дорогу не суйся, только через лес. Понял? Только через лес!

– А ты?

– Слушай! Найдешь мать, и уходите в Лучевск.

– А ты?!

– У меня приказ занять Старую крепость.

– Я с вами!

– Нет.

– Но почему? Я же хорошо стреляю!

– Егор, ты отвечаешь за маму.

– Но я должен с тобой!

– Вы должны уйти из города. Обязательно. Считай это приказом. Все!

Отец прижал его к гимнастерке – Егор услышал, как стукнуло сердце, – и оттолкнул.

В небе снова загудело, но на этот раз самолеты прошли стороной. Они направлялись к гарнизону.

Егор был уже на холмах, когда донесся отзвук взрыва. Оглянулся: там, где поблескивала река, оседало белое облако. Старый мост! Так вот зачем приезжали саперы… А новый? Подождал, но нет – тихо. Вытер мокрый от пота лоб. До него только сейчас дошло, почему отец велел убираться из города. Дело не только в авианалетах. Зейденцы перешли границу.

На дорогу Егор все-таки попал. Тропка сворачивала в обход ельника, он решил срезать и заплутал. Пришлось идти к линии электропередачи, видневшейся над деревьями. Продравшись сквозь кусты, вывалился на обочину.

Шоссе, как обычно в ранние часы, пустовало. На столбе пристроилась сорока, она с любопытством посмотрела на исцарапанного мальчишку. Впереди что-то горело, выпуская тяжелые клубы дыма. Справа они цеплялись за кусты, а слева тянулся луг, усыпанный желтыми цветочками львиного зева. Дым уползал туда.

Егор шагал, стараясь держаться ближе к краю, и вскоре понял: горит рейсовый автобус. Языки пламени лизали железные бока, оранжевая краска вспучилась и пошла волдырями. Вокруг блестели стекла. Они хрустели под ногами, когда Егор бежал к открытой двери. «Дурак, сейчас взорвется!» – взвизгнуло тоненько. От жара, казалось, потрескивают волосы. Прикрываясь руками, заглянул в салон. Там никого не было, скорее всего, только вышли на маршрут. Егор отскочил в кусты и прокашлялся, сплевывая горькую слюну. Так, а водитель?

Ветровое стекло осыпалось крошевом. Мужчина сидел, навалившись на руль. Затылок – черно-бурый, и посредине виднеется что-то серое. Егора затошнило, он попытался вдохнуть и поперхнулся дымом.

Отбежав, плюхнулся на бровку. Провел ладонью по лицу, размазывая копоть, и снова заметил сороку. Она качалась на проводах, разглядывая автобус.

– Кыш! Пошла!

Егор не знал, зачем прогоняет птицу, но кричал, срывая голос:

– Пошла вон!

Сорока снялась и полетела к лесу. Проводил ее взглядом и увидел на лугу голубое пятно. Идти туда не хотелось, но Егор все-таки поднялся. Побрел, еле переставляя ноги. Сначала попалась кондукторская сумка. Мелочь высыпалась и поблескивала в траве. Потом разглядел женщину. Наверное, она успела выскочить и бежала, спасаясь, но сверху хлестнули очередью. Между лопаток расплылось красное пятно, похожее на раздавленную ягоду. Темно-синяя косынка сбилась на шею, открывая узел черных, как у мамы, волос.