Инфинит. Империя на крови - Анастасия Феникс

не могло перебить все эти воспоминания. Почему-то со мной всегда так: во время битвы мне без разницы, нет ни чувств, ни эмоций, но стоит отвернуться, как я становлюсь похожа на истеричку. Мне больно и обидно, я не хочу убивать!

Когда я зашла в холл, был уже вечер. Элис спускалась с лестницы, улыбаясь. Двери закрывались в тот момент, когда в них влетел на всех парах Сайрес. Я развернулась и еле успела выставить щит, перед тем, как он кинул в меня нож. Клинок застыл буквально перед моим лицом, позволяя себя рассмотреть. Это был он, тот самый, который был способен убить меня раз и навсегда. С красной рукоятью, из адаманта и с черными письменами. Я попыталась схватить его рукой, но не успела. При помощи магии демон притянул его обратно и исчез, а я осталась стоять как вкопанная.

— Это не есть хорошо, — сказала я, когда подошла Элис.

— Что-то с ножом? — спросила она, как обычно попав в точку.

— Это тот самый, — прошептала я, — вот у кого хранится игла Кощея. Мне конец, если я не свалю куда подальше, — шептала я, реально понимая, что даже если он не знает слова, которые необходимы для ритуала, он как минимум вызовет переселение души в другое тело. А защититься я не смогу никак: ничто не помешает ему проникнуть в мою комнату и перерезать мне горло.

— И что теперь? — спросила Элис.

— Знаю я один мир, — прошептала я, — где нас врятли будут искать.

Глава 50

Пленарное заседание «ни о чем» вновь ни к чему не привело. С момента описанных событий прошло около месяца, всё это время я активно готовилась к побегу. Сидя в просторном помещении зала заседаний, помереть от скуки мне не давали голоса докладчиков, говорившие о маленьких ресурсах и о нецелесообразности выхода на межмировой рынок. Если коротко — мою идею приняли в штыки.

Очередная докладчица во весь голос орала о том, что слишком дорого закупать и устанавливать оборудование для постоянной добычи, что нужно оставаться на ручном труде. Но тогда мировые запасы обсидиана остаются у нас. Нам то он не особо нужен — у ведьм его и так выше крыши и на других месторождениях, но, видимо все резко стали жадными.

— Я так и не поняла, — медленно и с расстановкой произнесла я, — какие причины вашего бездействия. Если это страх, нежелание, лень — мы вас заменим. На ведьм, которые будут всеми частями тела за реформы, — начала я закипать, — поэтому, предлагаю вам сейчас же отправиться в Голтаф и договориться о покупке и доставке оборудования. Если нет, — многозначительно я помолчала, — эшафот вам покажется раем.

Сказала и мило так улыбнулась. Ведьмы улыбнулись в ответ и активно закивали головами, согласные на всё. После тех событий, меня стали бояться и уважать. Хотя, уважают конечно далеко не все, но боятся процентов 90. Ничего личного.

Выйдя из этого, уже порядком надоевшего зала, пошла к себе в комнату. Кровь, которая теперь была мне необходима, я доставала из параллели и питалась ею. Но об этом не знал никто: ни Элис, ни Мария, ни Татьяна. А Сайрес почему-то благоразумно молчал.

Сегодня я должна буду убежать, всё готово. План мы прорабатывали почти неделю, ведь нужно было придумать, как избавиться от магического следа. Это раз.

А второе — теперь я слышала зов. Странный и манящий одновременно. Зовущий меня к себе. Наверное, я просто слетела с катушек на почве всего остального. Хотелось волком выть от всех тех проблем, что навалились на меня, а тут ещё и это. В общем, жизнь не задалась. Все жизни не задавались.

За этот месяц я сильно ударилась в философию. И поняла одно — мои жизни — замкнутая система. А по главному закону термодинамики, любая замкнутая система, любой цикл, стремиться к беспорядку. Ведь, чем ближе к этому моменту, тем явственнее я понимала: каждый раз я жила все дольше. Да, прозвучит глупо, но мои жизни действительно цикл. Рождение — предательство — побег — смерть. Для того, чтобы разорвать цикл, нужно заново всё начать, но уже по-другому. Это значит, что совсем скоро я умру, очень скоро. И пусть я не знаю сколько конкретно мне отмерено, но я постараюсь успеть сделать всё, что необходимо. Элис бессмертна, и это мне лишь на руку.

Все это предприятие изначально кажется глупым и обречённым, ведь найти нас очень легко.

Встав к окну, открыла тафф и ввела: «Новости». В последнее время жёлтая пресса усиленно работает над нашим с Сайресом романом, который закончился войной. Уникальный случай, между прочим. И пока демон возится с прессой, пытаясь убрать скандальные подробности, я могу вдохнуть полной грудью — ему не до меня. А мне не до него.

Я стояла, не замечая, как проходит время. За окном начали сгущаться сумерки, последние лучи закатного солнца попали мне на лицо. Это значило, что пора.

Замок быстро погрузился во мрак. Больше небыло солнечных лучей, освещавших комнату. Как только на горизонте появится луна, мы уйдём. Раз за разом я бросала бессмысленный взгляд на балкон, хотелось полетать, но сама же себя и одёргивала. Вот сбежим, и я полетаю.

— Всё готово, — сказала зашедшая Элис, — мы может уматывать на все четыре стороны. Ведьмы под такой дозой снотворного, что только к следующему вечеру проснутся.

— Хорошо, — я коротко кивнула и отвернулась от окна. Стоило только прикоснуться к дверной ручке, как послышался звон разбитого стекла. Я повернула голову и увидела пять Ищеек и Сайреса.

— Откуда ищейки? — спросила я безразлично, зная, что уложу их за пару минут.

— Купил, — ответил демон, пожав плечами, — а тебе не интересно, откуда кинжал?

— Я догадываюсь, — сказала я и рассмеялась. Это нервное…

— Что смешного? — задал вполне резонный вопрос демон.

— Да так, просто скучно. Кинжал, убийства, ты, я… Такова цена Империи, Империи на крови, — говорила я, понимая что-то своё. Салем… Imperium sine sanguine, — Усвой наконец, Сайрес! Магия — это не власть, не сила, да и не бремя. Это хуже, гораздо. Как же тяжело понимать, что ты не знаешь, кто ты. Хотя, балбесу что не объясняй… Единственный вопрос: когда ты захотел помнить, ты прочитал заклинание, так вот, ты получил то, чего хотел? Лично я помню, но предпочла бы забыть, если бы всё закончилось. Пойми, демон, жизней много и в каждой из них мы делаем что-то, что потом заставляет нас корить себя. Мы не должны помнить. А мы помним, и медленно сходим