Короли побежденных - Елена Первушина

Как- то ночью к Аврувии подкрались густые иссиня-серые облака. Они затянули небо пеленой, и зашумели первые холодные дожди. Город съежился. Мелкая рябь, словно мурашки, покрыла кожу реки. Наступил месяц ясеня -последний месяц недолгого царствования Мэй, но она об этом еще не знает. Эрвинду снова стало хуже, а значит, худо и королеве. И вторая головная боль: она до сих пор не ведает, где взять деньги на праздники. Вернее, и она, и все во дворце знают, где в Аврувии можно занять денег, но от самой мысли — идти «туда» за помощью — становится как-то не по себе. Но теперь, после слов Эрвинда: «Если продать перстень…» — Мэй решилась. Чтобы не думать о нем, ей сейчас нужна была хорошая драка.

«Туда» означало — в гости к аристократам. Девять аристократических семейств, ведущих свой род от древнего жречества Лайи, были своего рода государством в государстве. Мэй в свое время потратила две недели, чтобы зазубрить, от каких асенских законов свободны аристократы и как король может чего-либо от них добиться. Резюме всей этой зубрежки было простое: лучше и не браться.

Легко понять, что при такой свободе аристократы не очень страдали от прихода тардов. Так, например, Дом Ойсина, занимавшийся ростовщичеством вот уже триста лет подряд, вряд ли потерял что-нибудь из своих богатств. Они просто расширили круг клиентов. И никто в Лайе не вздумал бы ругать их за торговлю с врагами. Они были аристократы — вне законов и вне осуждения.

У самих же аристократов представления о морали были не менее оригинальными. Образцом для подражания считался Диант, сумевший переступить решительно через все правила и обычаи. Аристократы, как и в прежние времена, представляли народ асенов перед лицом богов. И что бы ни случилось в стране, они оставались такими, какими асены были созданы изначально, — свободными и понимающими гармонию мира. Ради этого можно было кое-чем поступиться.

Вот в такой-то дом и отправилась как-то вечером Мэй. Разумеется, никто, даже Аттери, не знал о ее планах. По-хорошему, надо было сначала привести в действие королевскую шпионскую сеть — разузнать о хозяевах, наметить слабые места. Но теперь, когда в самой середине паутины Мэй сидел посол, она не решалась лишний раз тронуть нити.

Несмотря на поздний час, на улицах было людно — все готовились к празднику: покупали разноцветные бумажные метлы, чтобы вымести из дома злых духов, украшали фасады новыми фонариками и гирляндами, присматривали маскарадные костюмы. Мэй неторопливо шла среди шумной толпы и впервые за долгие дни от души наслаждалась жизнью.

Нет, эти деньги действительно нужны. Теперь она видела это ясно. Эрвинд Старший когда-то говорил ей: «В день поражения на дне реки Хейд появились слова: “Три века вы будете рабами”. Но вся штука в том, чтоб асены за эти годы не привыкли к рабству». Прошло уже сто лет — и что-то надломилось в Лайе. Эрвинда — невиновного — пытались убить не тарды, а асены. И важней важного сейчас, в дни Высокой Звезды, дать им снова почувствовать себя одним народом, полным сил, не уронившим своей чести. Может быть, это будет не слишком правдоподобно, но очень по-асенски. У асена свобода должна быть внутри. Если он разучится отвечать на удар смехом, через двести лет будет некого освобождать.

Так размышляла Мэй, кутаясь в шерстяной Камиллин плащ. Под плащом было простое темно-синее платье, единственным украшением которого служили вышитые на рукавах перламутрово-зеленые листья, шапочка с зеленым пером скрывала волосы (не так уж много в Аврувии блондинок), густая вуаль — лицо.

Мэй с улыбкой вспомнила, что кто-то из асенов считал ее аристократкой. Да ее могли бы сейчас не пустить на порог Дома Ойсина из-за светлых волос — признака тардской крови. Разумеется, когда сюда приходили брать в долг знатные тарды, о старых законах чистоты забывали. Но с королевской семьей можно было не церемониться. С другой стороны, хорошо, что пошла именно она — перед Аттери, например, точно не открыли бы двери. Асена впустили бы и, в виде особой милости, даже выслушали, но он не смог бы торговаться. Она же, полукровка, могла чего-то добиться.

Вот и нужный дом. Мэй невольно отступила на два шага, чтобы полюбоваться им. Мозаика со знаками зодиака под самой крышей, арка, похожая на перевернутый цветок лилии, два сфинкса в нишах вытянулись в струнку, охраняя вход. Королева набрала в грудь побольше воздуха и дернула за колокольчик. Она выбрала из всего семейства этого Рейнольда, сына Ойсина, лишь потому, что он жил один, а всегда лучше иметь дело с разочарованным в жизни старым холостяком, чем с главой семейства, жена которого то и дело выглядывает из гостиной и напоминает: «Дорогой, хорошо бы заказать для Элейны новое платье».

Дверь открыл слуга, хорошо одет, вышколен, непроницаемое лицо.

— Что вам угодно, сударыня? — сразу заметил более чем скромный плащ.

— Я бы хотела поговорить с хозяином наедине.

— Проходите, я доложу.

В передней он взял у нее плащ и повел, освещая путь подсвечником с двумя свечами. Мэй видела, как отражается пламя в старинной мебели, как скользит по гобеленам редкой работы. Ноги тонули в ковре. Не в простом, вроде того белого, какой лежал у нее в спальне, нет, этот был темно-малиновый с павлинами. За такой, наверное, можно было целиком купить ее дом.