Восстание безумных богов. Магия крови - Ник Перумов

Никто. Все они были уже мертвы или умирали, а их сила стала силой пирамиды – и самой Ведьмы.

Хотя нет, конечно же, не Ведьмы. Ведьма тут – выеденная дочиста гусеница, из шкурки которой выглядывают хищные челюсти Древнего бога.

А за спиной Публия уже готовились идти следом за отрядами погонщики мулов и ослов, весь собранный обоз, еще возбужденно перекрикивались женщины и дети.

Толчки силы, заставлявшие пирамиду едва заметно вздрагивать, разгоняющие накопленную в ней магию, сделались реже. От подножия ее неестественно длинными прыжками к толпе женщин направился знакомый Публию полукозлик – похоже, на нем лежала обязанность доносить до людей повеления Великого Темного.

– Что вы вста-али! – возмущенно заблеял он еще издалека. – Торопи-итесь! Женщины впере-ед, за ними обо-оз! Владыка велел идти все-ем!

У Публия Маррона в ушах вновь прозвучал тихий голос Шаарты: «Собери женщин и детей в общем доме, и пусть они никуда не выходят…»

Он шагнул вперед, поклонился козлику:

– Передай владыке, мы все сделаем! – и повернулся к враз умолкнувшим женщинам.

– Господин! – Его служанка, старая Тахиа-тор, сжала руки у груди. Кто из ее семьи ушел в пирамиду: муж, сыновья, зятья? А может, и внуки? – Великий бог и нас призывает вслед за нашими мужчинами? Но… наши дома… и припасы не собраны…

– Призывает, – кивнул Маррон, лихорадочно соображая, что ей ответить. – Но не сразу. Ведь он, великий, понимает, что нам, недостойным, на сборы необходимо время. Я сейчас все разузнаю точно, но вам расходиться нельзя: не бегать же мне потом за каждой, объясняя, что и как делать! Вот что, любезные мои, идите-ка вы в общий дом да ждите меня там. Сейчас владыка начнет большую волшбу, не место смертным возле нее… И вы, – он махнул подросткам-погонщикам, державшим под уздцы навьюченных и запряженных в телеги мулов, – идите тоже. Вам же сказано, что вы – после них. И мулов отведите в тень, под навесы. Ну? Я два раза повторять должен?!

Толпа, ворча, потянулась прочь. Общим домом называлось длинное строение в сердце оазиса, недалеко от самого большого озера; там обычно собирались, чтобы принять решение, важное для всего селения, там играли богатые свадьбы, там собирались во время больших бурь или нашествия тварей Костяного Леса…

И теперь ему придется их защитить – просто потому, что больше некому. Нет сомнения, что Ведьма с этим своим Темным и их намерена пустить под жертвенные ножи, лишь бы получить побольше силы! Сейчас бы отыскать Шаарту, и побыстрее: пусть хотя бы объяснит, что происходит!

Публий что было духу припустил к пирамиде. Быкоголовый силуэт уже маячил на самой вершине: Темный воздел руки к небу, словно призывая солнце сойти со своих путей и спуститься на землю. Где же орка? Быть может, еще не успела взобраться наверх?..

Пирамида содрогнулась, и дрожь эта прокатилась от нее по земле, заставив обозных мулов заметаться; их отчаянное мычание и крики погонщиков настигли Публия у самой пирамиды. Сила, сокрытая в ней, пришла в неторопливое движение – и тут же всколыхнулась вся лежащая кругом дикая магия, неподъемная и густая, забурлила, как болото от брошенного камня. Небо, словно в ответ на призыв Темного, набухло прозрачным пузырем, мучительно выгнулось, солнце помутнело – Публий Маррон остановился, не в силах отвести глаз от этого ужасного зрелища.

На несколько ударов сердца все застыло, только кричали позади испуганные мулы и люди.

А потом пузырь прорвался, обернувшись гигантским небесным вихрем, вскипающим по краям серой пеной облаков; острие его устремилось вниз, в самую вершину великой пирамиды.

А из пузыря, словно из мешка, явились огромные призрачные фигуры: распластал крылья дракон с острым гребнем, тут же на его месте возник ворон; девушка в старинном одеянии, одной рукою держащая весы; воин со щитом-скутумом; сова, летящая на охоту; пчела с острым жалом; мастеровой в фартуке, сжимающий в руках резец и долото. Все Великие Хранители были здесь, все вернулись из небытия.

– Бездны и пламени, – пробормотал Публий Каэссениус. – Трижды проклятые бездны и пламени!

Хранители показались и исчезли, въяве остался один лишь полупрозрачный Дракон. Он сделал круг по краю воронки, словно пытаясь разогнать небесную бурю еще больше, и вдруг стремительно спикировал вниз, на пирамиду.

Камни застонали от веса призрачного тела, со ступеней, составляющих грани, посыпалась каменная крошка, земля снова задрожала. Теперь на плоской вершине пирамиды стояли уже две огромные фигуры, лицом к лицу: черный полубык-получеловек и словно изо льда изваянный дракон.

А еще где-то там была Шаарта.

Глава X

Прежде Веспа ни за что бы не поверил, что за пару суток возможно совершить путешествие из Сильвании на Дальний Север, а оттуда – прямиком в Константию; портальные чары почти что не применялись, тонкие пути, известные чародеям Корвуса, выдерживали лишь магоконструктов. На стремительных курьерских судах и в орденских каретах с самыми выносливыми и быстрыми лошадьми этот путь занял бы больше двух седмиц – это, конечно, долго, но приемлемо, в отличие от рисков, кои несла в себе магия. Но теперь…

– Пока что мы ограничены в силах, величайшая, – серьезно проговорил Ливий Астурций, теперь – высший Ворон, вываливая на стол перед Куртией горку мерцающих кристаллов-преобразователей, напоминающих сказочный клад. – Это все, что у нас осталось от большой работы Кора Двейна, на дорогу для тебя этого хватит, но и только. Портальные чары требуют огромного расхода силы, особенно если мы хотим их стабилизировать хоть ненадолго… Но мы сейчас же приступим к изготовлению новых преобразователей, мы уже приступили! Мы вышли на войну с самими богами, величайшая, и готовы на все ради победы. Ради Корвуса…

Куртия медленно кивнула:

– Поспешите, Ливий.

Вокруг шумел и суетился воинский лагерь, где не успевшие отдохнуть от долгого марша легионы собирались в обратный путь; Септимий Дар, легат Август и член не просуществовавшего и трех дней Триумвирата, выслушал высшего Ворона и Куртию по их возвращении с самым мрачным видом, но спорить не стал, велел разворачивать армию назад, в Корвус: императорский венец, вещь, подделать которую невозможно, говорил сам за себя. А может быть, и призрачный Дракон, заложивший еще утром над лагерем несколько низких кругов, сделал свое дело. «Я вернулся! – возвестил он голосом, от которого люди попадали наземь, зажимая уши. – Я поведу вас на величайшую битву за наш мир! Поклонитесь мне, люди Корвуса! Идите за мной!»

В глубине лагеря настойчиво стучали топоры – там спешно возводился походный алтарь Дракона; одного из префектов в приказном порядке назначили жрецом, и Куртия