Серебряная рука - Стивен Рэй Лоухед

— Он и нас хотел убить, — добавил Лью. — Так я потерял руку, а Тегид глаза.

— Мелдрин сумасшедший, — простонал Калбха. — Он захватывает земли и крадет скот; то, что не может унести, сжигает. За ним остаются только пожарища. Я видел головы воинов, сложенные кучей в рост человека, видел отрубленные руки, словно вязанки дров. Детей видел с отрезанными языками… — Он с мукой вопросил: — В чем их вина, что с ними так поступили?

Ответить было нечего, мы и не отвечали. Просто пили пиво и слушали тихое потрескивание огня перед нами.

— Расскажи, как все было, — мягко попросил Лью.

Калбха выхлебал остатки из чаши, вытер усы рукавом сиарка и начал.

— Они напали без предупреждения. У меня были разосланы дозоры, но, думаю, они погибли; во всяком случае никто из них так и не вернулся. Стояли часовые. В тот день, когда ты ушел, я приказал дежурить круглые сутки, так и пошло. Ты думаешь, если бы мы выступили против Мелдрина, как ты предлагал, мы могли бы успеть остановить его, пока он не набрал силу?

— Сколько воинов было с ним? — спросил Бран.

— Двести конных и триста пеших. — Калбха помолчал и добавил со злобой: — Большинство всадников были ретанцами. Они приняли командование Мелдрина. Извини, но ты сам спросил.

— Там, где царит несправедливость, — ответил Бран, — все должны взять на себя долю бесчестия. Я хорошо знаю, какое бремя лежит на мне.

Один из вождей Калбхи сказал:

— А ты видел, как твоего сына топчут копытами воины-ретани? — В голосе мужчины звучала неизбывная боль.

— Мне очень жаль, — мягко сказал Бран Бресал.

— Нам всем очень жаль, — проворчал Калбха. Он выпил еще и продолжил. — Мы защищали ворота и стены весь день — мне хватило ума не выйти против него в поле. Численный перевес на их стороне, так что мы бы не выстояли в открытом бою. Но я надеялся их сдержать. У нас потери были небольшие, припасов хватало, а против наших стен их лошади бесполезны. Мы продержались три дня, и могли бы держаться и дольше, гораздо дольше. Но Мелдрин нахватал заложников по мелким селениям и притащил их Блер Кадлис, а потом начал убивать прямо перед воротами крепости, и не просто убивать. Он раскалял железные прутья на огне, а потом протыкал кому горло, а кому живот. Они кричали… о, как они кричали! Вы хоть представляете, что это такое?

— Что было потом? — спросил Лью.

— Что я мог сделать? — горько спросил король Круина. — Я не мог позволить, чтобы мой народ так страдал. Я приказал атаковать. Нас всех могли убить, но это была бы смерть в бою, а не такая постыдная и мучительная.

Кинан энергично закивал.

— Лучше умереть с честью, как люди, чем позволять резать себя, как свиней.

— И свиней так не убивают, — вздохнул Калбха. — Думаете, он только мужчин пытает? Нет. Женщин и детей тоже…

— И что же ты сделал дальше? — спросил Лью.

— Мы атаковали их, — сказал, словно выплюнул, один из вождей Калбхи. Но Пес срубил нас, как саженцы.

— Пес? — Лью удивился. — Почему ты зовешь его Псом?

— Этот Мелдрин похож на бешеную собаку, — ответил воин. — Она бежит и на всех нападает. Великий пес хаоса.

— Мы многих потеряли, — продолжал Калбха. — Их было слишком много, и они хотели нас уничтожить.

— Как же вам удалось уйти?

— Нас спасли сумерки. Стало слишком темно, чтобы сражаться. Я собрал всех, кто мог идти или ехать верхом, и под покровом ночи мы бежали. — Калбха помолчал; он изо всех сил старался говорить ровным голосом. — Этот Пес не позволил нам даже бежать с позором. Он всю ночь нас преследовал, охотился на нас с факелами. Они убивали всех, счастливчиков пронзали копьями; раненых терзали собаками. — Голос Калбхи превратился в сухой шепот. — Моя жена, моя любимая… она не попала в число счастливчиков.

Ветер едва заметно шевелил воду в озере. Я слышал, как волны плескались о бревна краннога. Рассказ Калбхи камнем лег мне на сердце.

Прошло много времени, прежде чем король Круина заговорил снова.

— Я не знаю, как мы пережили эту ночь, — сказал он, понемногу обретая самообладание. — Но к рассвету мы сошлись и обнаружили, что Пес больше не преследует нас. Если бы он продолжал погоню, никто бы из нас не выжил. — Король тяжко вздохнул.

— И вы отправились на север, — сказал Лью, чтобы прервать тягостное молчание.

— Да, мы пошли на север. В Ллогрисе не осталось безопасных мест. Но я подумал, что если нам удастся затеряться в холмах Каледона, мы сможем спастись. Мы шли ночами, чтобы избежать встречи с разведчиками Мелдрина; мы шли много ночей, пока не добрались до Каледона. В пути мы видели многих других — кланы и целые племена бежали, либо скрывались в холмах и долинах, вместо того чтобы ждать, пока на них нападут и изгонят. — Калбха замолчал.

— Как ты узнал, что идти надо сюда? — спросил Лью.

— Катрини и некоторые другие слышали о том, что на севере Каледона есть убежище. Мы хотели его найти.

— Так зачем же вы напали на нас? — возмущенно воскликнул Кинан. Обида все еще сквозила в его голосе, но любопытства там было больше. — Если ты искал убежище, то, должен сказать, ты выбрал довольно странный способ поисков.

Вожди Калбхи заворчали, они посчитали подобный вопрос оскорбительным для своего короля. Но Калбха жестом заставил их замолчать.

— Это была моя ошибка, и я сожалею об этом, — сказал он. — Я опозорил себя и свой народ. И этот позор надолго останется со мной. — Он выпрямился; его голос приобрел твердость. — Я от вас ничего не требую, кроме науда.

Просьба о науде — серьезная просьба о помиловании, — которую может удовлетворить только король. Лью ответил со всей возможной деликатностью.

— Я услышал тебя, но я не король. Это ошибка, брат. Вас здесь никто не осуждает.

— Воины моего клана, мои родичи! Сегодня они лежат в земле! — воскликнул Калбха.