Проклятие Эгиды - Сона Исаева

Куда вернуться? Я ведь уже здесь.

Рука Гончего мелко подрагивала, когда он крайне аккуратно пытался погладить мой бок.

Он никогда так нежно не прикасался ко мне-кошке. Только угрожал. Ну или хвост на палец наматывал.

— … должна… обернуться…

Не ожидала, что Гончего может пронять хоть что-то. Или что он может чего-то бояться, но вот же…

Этой ситуации очень подойдет емкое определение Зарины: Гончий боится? Охренеть…

Глава 34

На земле виднелись одиночные следы. Они, как призрачный компас, манили за собой, суля свободу…

Ослабевшие колени подкосились, и я рухнула на землю, сглатывая беззвучные рыдания. Это были мои следы. Я ходила по кругу…

За спиной приближалась непоколебимая, безжалостная стена из ревущего огня, оставляющего за собой выжженные пустоши былых времен.

Я уже и не помню, сколько убегала от огня, пыталась не дать достигнуть меня, но останавливалась я, останавливался и он.

Будто я должна вести его за собой.

Встать с колен не получилось, некая сила придавила мое тело к земле.

— Тебе нужна помощь, — хрупкая ладонь со шрамами на запястьях прикоснулась к моим рукам, впивающимся в испепеленную землю.

Как только я схватилась за ладонь, сила, не позволяющая мне подняться, как и рев огня, исчезли.

— Не может быть, — прошептала я, глядя на себя же.

Моя копия стояла передо мной и со спокойным интересом разглядывала меня. Я будто в зеркало смотрелась.

— Ты ведь сама пришла, — улыбнулась «я».

— Я лишь хотела найти сестру…

— Ты нашла, но не уйдешь.

— Пророчество?

— Оно лишь вариант.

— Можно его избежать?

— Уже нет, — «я» склонила голову набок, — в конечном итоге все пути привели тебя сюда.

— Кто ты?

— А ты?

Вокруг нас простирались тлеющие пустоши, но ветра не было. Весь мир будто замер, остановился.

— Хаос?

— Я — все вокруг.

— Ты должен помочь нам. Порядок слишком силен, — мое сердце билось быстро. Сон или реальность — неважно. Возможно, есть шанс? — Он хочет…

— Он не хочет, — по «моему» лицу пробежала тень. — Как познать Хаос, не познав Порядок? Мы неразделимы.

— Пророчества не будет?

— Пророчество уже неизбежно…

— Но… Как избежать войны?

— Мы не хотим войны. Баланс важнее всего, — «я» посмотрела куда-то вдаль, повторяя давно забытые строки еле слышным шепотом, — Заря проникнет при Луне, гибель нитей принося.

— Это мои слова…

— Ты сама их написала.

— Порядок не остановить?

— А надо?

— Но… Люди, столько людей погибнет. Уже гибнут.

— Мы неразделимы. Не должны быть.

Очнулась я резко, как после продолжительной простуды: вот ты валяешься, страдая от ломоты в костях из-за высокой температуры, не можешь толком отдохнуть, глаза болят, а любая поза вызывает ноющую боль во всем теле, а потом раз! — бодр и свеж.

Сладко потянулась на удобнейшем матраце, переворачиваясь с живота на спину. Обычно я на животе практически никогда не спала. Это же, вроде как, неполезно. Наверное, все дело во внутренней кошке.

Сонная нега не отпускала. Когда я последний раз так спала, по-человечески? Больше полугода назад.

Одеяло соскользнуло с заживающего тела, подставляя обнаженную кожу смущенному солнцу, пробивающемуся сквозь не до конца закрытые, темно-зеленые шторы.

Я вытянула руки, рассматривая яркие шрамы на запястьях. Они, наверное, уже никогда не исчезнут…

Интересно, сколько я провалялась во сне? Чувствовала себя просто восхитительно. Некая внутренняя энергия будто просыпалась со мной, лениво потягивалась, готовясь вырваться на свободу, помогая мне сворачивать горы, если понадобится. Или шеи, если уж так хочется.

— С возвращением, — услышала хриплый голос, прервавший мои исследования тела на проверку оставшихся ран, синяков и ссадин.

Гончий сидел в кресле в самом углу. Солнечные лучи избегали хмурого мужчину, рассматривавшего меня своим штормовым взглядом, оставляя его в тени.

И ни намека на улыбку.

Он был хмурым, впрочем, как и всегда, но я готова была озарить улыбкой его лицо в шрамах вместо зашедшего за низкие облака солнца!

Ненавистные жрецы все врали! Гончий искал меня!

Искал и вернул домой, а потом терпеливо дожидался, судя по темным кругам и отросшей щетине, не одну ночь, пока я приду в себя.

Тот вечер на балу, когда я его боялась больше огня после своего разоблачения, как-то стерся из памяти.

У меня никак не получалось скрыть счастливую улыбку, глядя на уставшего мужчину с заострившимися скулами.

Но в ответ Гончий окаменел еще больше.

Тут до меня дошло, что я лежу абсолютно обнаженная в его постели, улыбаясь как дурак фантику.

— Я… Э-м-м…, - смутившись, быстро закуталась в легкое одеяло, пахнущее травами и мазями. — прости, — зачем-то извинилась я, виновата закусывая губу.

Гончий продолжал молча буравить меня мрачным взглядом, не выдавая ровно никаких эмоций.

Злится? Задумался? Хочет есть? Кошке было бы проще его понять благодаря метке. Да и не надо было переживать, что ты голая. А тут я вроде как забыла, что телеса, вообще-то, в высшем королевском обществе надо прикрывать.

Пусть мир и двигался к своей неизменной погибели, но со дворца помню, насколько местные барышни блюли рамки приличия, не забывая плеваться ядом по углам. Но даже это они умудрялись делать, не нарушая строгих правил этикета.

Одичала я, однако.

— У меня совсем нет одежды, — невпопад промямлила я, пытаясь сильнее закутаться в одеяло. От взгляда Гончего все тело пробирало дрожью.

— Это я успел заметить.

— Бесстыдник, — фыркнула я, заливаясь пунцовым румянцем.

— Кто бы говорил, — фыркнул он в ответ, имея ввиду те моменты, когда я кошкой бессовестно дрыхла ночами напролет с обнаженным мужчиной.

В свою защиту скажу, что он сам притаскивал меня к себе на ночь. Чтобы метка не сводила его с ума.

— Сколько я спала? Где моя сестра?

— Четыре дня, — Гончий поморщился при упоминании моей сестры, как от зубной боли.

Зарина когда-то было очень романтичной, мечтательной натурой. Естественно все изменилось после лап жрецов. Вряд ли она будет когда-либо еще верить в принца на черном майбахе, который укатит с ней в закат навстречу светлому, богатому будущему.

Думается, что она, между прочим, самому что ни на есть настоящему принцу, знатно выносила мозг все это время. Я-то уже к ней привыкла, но Гончий явно был в плане общения с женщинами не слишком опытным. Если я стала дикой лишь недавно, то он был таким всегда.

— За четыре дня раны так быстро затянулись, — задумчиво протянула, рассматривая свои запястья. Я уж было испугалась, что проспала месяцы, раны действительно затянулись, только шрамы остались пестрым напоминанием моих мучений. Неужели, магия? — Это ты со