Анатомия колдовства - Вадим Скумбриев

Заклинание превратилось в напев, и струйка поднимавшегося от пятна дыма заколебалась, подчиняясь словам норны. Раз, два, три — и дым впился в её бок ядовитой змеёй, пронзив болью всё тело. Гита вскрикнула, прервав песню, но тут же совладала с собой. Нельзя останавливаться, иначе всё придётся начинать заново.

Лишь когда дым окончательно растаял в воздухе, она позволила себе замолчать и бессильно упасть в снег.

Тёплый, красный снег.

***

— Она была здесь, — Кенельм, опустившись на колено, тщательно осматривал кровавые пятна. Йон подсвечивал ему «светлячком» из снежка. — Отдыхала, а вот куда делась потом… хотел бы я знать.

Им повезло почти сразу — кто-то успел ранить ведьму, причём серьёзно, и та оставила кровавый след. Пройти по нему не составило труда, особенно когда под рукой есть свет. Но в этом грязном переулке, снег в котором не чистили, наверное, с самого начала зимы, след превращался в огромное пятно — и обрывался.

— Не улетела же она, — сказал Йон.

— От ведьм всякого можно ждать, — покачал головой Кенельм. — Проклятье! Что ж, придётся… — он запнулся, потому что из глубины квартала донеслись крики. Женский голос, понял Йон. И, кажется, кричали о помощи.

Не сговариваясь, они разом шагнули на звук. Кенельм, впрочем, быстро обогнал теурга, и только темнота сдерживала его — каким бы храбрецом ни был хускэрл, лезть на рожон ему не хотелось. Учитывая, что могло прятаться в этой темноте, у него были на то все основания.

Но в этот раз там были всего лишь люди, и занимались они тем, что грабили дом.

Входную дверь, не церемонясь, попросту выбили, а жильцов вытолкали на улицу в снег. Глава семейства пытался дать отпор, но ему противостояли четверо крепких парней, и теперь мужчина ничком лежал в сугробе у стены напротив. Рядом рыдала его жена.

На них уже не обращали внимания — мародёры занимались тем, что рылись в доме и явно что-то искали, пока четвёртый стоял у входа. Увидев Кенельма, он что-то крикнул своим, и возня стихла.

— Прекратить! — рявкнул хускэрл, подходя к нему.

— А ты-то кто таков будешь? — спросил парень, шаря по нему глазами. Йон буквально видел, как мучительно туго движется мыслительный процесс в его голове, пытаясь дать ответ, что же делать. Кенельм был слишком хорошо одет для случайного прохожего, да и клинок в его руке говорил сам за себя. В то же время разгорячённая кровь не давала сделать соответствующие выводы.

— Чего там? — из дверного проёма выглянула вихрастая голова. — Вали отсюда, король разрешил выгонять язычников! Все Восьмеро одобряют!

— Тебе лично король это разрешил, да? — процедил Кенельм. — Живо, занесли всё обратно и разошлись по домам!

— Эт ты зря, — вихрастый шагнул через порог и достал из-за пояса мессер. — Я ж сказал — вали отсюда, мейстер Кто-Бы-Ты-Ни-Был, у нас тут дело богоугодное.

Из дома вышли оставшиеся двое, но Кенельм не дал им времени прийти в себя. Не пытаясь больше отвечать кэрлам, он шагнул вперёд.

Первым под удар попал «привратник» — он даже не успел вытащить оружие и просто рухнул на колени, хлюпая рассечённым горлом. Вихрастый, выругавшись, замахнулся мессером, но Кенельм плавным вольтом ушёл от удара и тут же шагнул ближе, рубанув противника по руке. Следующий удар пришёлся по виску, и бой закончился — оставшиеся двое мародёров наконец поняли, что к чему, и дали дёру.

— Трусливые ублюдки, — Кенельм сплюнул на снег. — Найти бы их утром да повесить, но, боюсь, у нас будет много других дел.

— Это точно, — согласился Йон, глядя на плачущую женщину.

— Назад, и быстро, — решил хускэрл. — Нужно рассказать королю.

— Остальные наши вряд ли вернулись.

— Неважно. Идём!

***

Магнус шёл быстро, уже зная, где именно случился взрыв, и размышляя о том, что делать дальше. Не было никаких сомнений, что именно разрушил магический удар — колдун прекрасно помнил, в какой стороне лежал Тангол-отель, и знал человека, которому было по силам устроить такое. В сущности, единственной причиной возвращаться в отель была лошадь-химера, оставшаяся в стойле: тратить силы на её воссоздание Магнусу не хотелось.

Возвращавшихся хускэрлов он спокойно пропустил мимо, отойдя в стороны — по нему скользнули взглядами, но не заинтересовались. Среди мрачных фигур в чёрных камзолах мелькнул и знакомый плащ Йона Винтерсона, но, кажется, теург даже не заметил Магнуса.

Возле разрушенного холла было на удивление пусто — то ли погода, то ли стража, то ли набат разогнали людей. Наверняка утром всё изменится и улица будет забита зеваками, но сейчас метель была ему только на руку.

Конюшня, к счастью, уцелела, хотя перепуганные кони всё ещё метались в стойлах и испуганно ржали. Все, кроме стоявшей в самом конце тёмной туши, безмолвно ждущей хозяина. За всё время к нему не подошёл ни один конюх, кормушка стояла пустой, и даже седло было на своём месте — мёртвое животное не испытывало неудобств. Так что Магнус потратил куда меньше времени, чем если бы собирался уехать на живой кобыле, и уже выводил химеру во двор, когда судьба решила вставить ему пару палок в колёса: во дворе лежала Гита.

Судя по всему, она пришла с площади, и уже там едва стояла на ногах. Во дворе же силы окончательно покинули норну, и она просто упала ничком — но, как тут же понял Магнус, была ещё жива.

Так же быстро он обнаружил и причину слабости — колотую рану в боку, обработанную какой-то магией. Колдовство затянуло рассечённую плоть, но Гита потеряла слишком много крови, и в конце концов силы её всё-таки оставили. Оставалось лишь гадать, какими кругами она уходила от гостиницы и как сумела обмануть хускэрлов. В том, что королевские гвардейцы шли сюда именно за Гитой, Магнус не сомневался ни мгновения.

Как бы то ни было, оставить норну умирать он не мог.

Но и сажать её на коня с такой раной тоже не стоило: тряска в седле уменьшила бы шансы девушки выжить многократно. Следовало проверить, в каком она состоянии, и прооперировать — так, чтобы Гита продержалась до более спокойного места. Магнусу было не впервой заниматься подобным прямо на поле боя, сказывался опыт походов по Феззе-Кавир, но вот долечивать за другим врачом, да ещё и ведьмой, ещё не доводилось. Это могло многое изменить.

— Что ж, тебе всё-таки повезло, — равнодушно проговорил колдун, переворачивая норну на спину. Глаза девушки были закрыты — на всякий случай он слегка коснулся век, но те лишь слегка дёрнулись. Тем лучше. Магнус разрезал окровавленную ткань, не желая пользоваться Тлением, чтобы не засорить рану, осторожно расширил края и коснулся плоти, одновременно посылая в руку поток силы. Бок тут же пронзило болью, колдун стиснул зубы, пытаясь сосредоточиться и понять хоть что-то, прежде чем выпустит нить связи из рук. То, что испытывала Гита, теперь ощущал он сам: для верности колдун пальпировал рану, с каждым движением шипя сквозь зубы. Наконец, он с облегчением оборвал поток и глубоко вздохнул. Первичный анализ закончен.