Стальной Рубеж - Яр Красногоров

— Витязь, камера нос тепловоза! — отдал я команду костюму и компьютер переключился с изображения дрона на вид с крыши поезда.

На изображении я увидел мужчину средних лет в милитари форме с тем самым странным устройством на левой руке, напоминающим наш наруч. Однако даже с такого расстояния было заметно, что это не работа кулибина вроде меня, а какая-то военная разработка. Рассмотреть более детально этот гаджет у меня не было времени и возможности, так как суховатый мужчина с высокими залысинами энергично размахивал руками в какой-то комбинации жестов, которые отец Тани распознал как призыв двигаться дальше и не останавливаться.

— Что делать будем? — с волнением спросил Павел.

Я сделал глубокий вдох, чувствуя как мой мозг в ускоренном темпе просчитывает все возможные варианты развития событий, параллельно прикидывая какой урон может получить наш тепловоз, если фура на перекрестке окажется заминированной. Пока я размышлял, мужчина резко перекатился в сторону и стал вести прицельный огонь по окнам дома с горящей крышей.

— Полный ход!!! — отдал я команду нашему прапорщику железно-десантных войск.

— Есть! — отозвался мужчина и двигатель тепловоза зарычал как стадо мамонтов, выбросив в вечернее небо огромное, черное облако дыма.

— А нам что делать? — произнесла Эля, когда стрелки из дома принялись вести огонь по нашему поезду.

Я на краткий миг задумался, решив, что сейчас, находясь в такой странной ситуации между разбирающимися друг с другом бандами, стоит действовать более пафосно, нежели рационально:

— Загрузи несколько гостинцев на четыре птички! Затем, как проедем перекресток, передай привет этим ряженым! Параллельно отправь нашему неожиданному товарищу записку с радиочастотой.

— Поняла! — ответила девушка и ее голос утонул в низком басе Пал Петровича, проревевшего:

— Держитесь, ебана рот!!!

Дальнейшее я видел так, словно находился не просто в первом ряду, а бежал впереди нашего тепловоза, который заставлял землю дрожать от мчащейся стальной ярости. Изображение с носовой камеры абсолютно во всех смыслах погрузило меня в глубину момента.

Наш состав, общим весом в пятьсот тонн ярости, не сбавлял хода. Его шестиосные тележки выбивали дробь, превращая гравий в пыль, взметнувшуюся вихрем. Камера ловила каждую деталь: трепещущие тени от неумолимого приближения яростного исполина, прыгающие по дрожащим бортам фуры. Алые отсветы горящей крыши, что бросали блики на хром кабины. Дрожание воздуха на тенте фуры.

За секунду до удара время расползлось, как желе. Камера зафиксировала, как ветер несущегося состава взметнул складки одежды нашего неожиданного помощника, который благоразумно решил скрыться от столкновения за перевернутой легковушкой в нескольких метрах от перекрестка. Потом — вспышка.

Я впервые на краткий миг потерял равновесие в своем костюме, испытав при этом легкий испуг, а затем услышал гул, низкий и одновременно с этим высокий как лязг стального ножа по фарфоровой тарелке. Сохранив устойчивость, я увидел на визоре шлема, как кабина фуры смялась, словно бумажный стаканчик: стёкла взорвались и разлетелись в разные стороны переливающимся дождём, двери оторвались и, кружась, потерялись в зарослях рыжих кустов на обочине. Прицеп фуры, пронзённый «носом» тепловоза, за мгновение вздыбился, обнажая рваные раны из металла. Искры от трения как тысячи алых светлячков заплясали в тесном пространстве между ревущим локомотивом и разрываемой фурой.

Тепловоз, всё ещё движимый слепой яростью, протащил грузовик с десяток метров, пока та не разломилась пополам. Полуприцеп рухнул набок, волоча за собой клубы пыли, а локомотив даже и не думал замедляться. Его колёса выли, царапая рельсы смятыми остатками рваной кабины, продолжая высекать искры от трения. Камера, чудом пережившая это столкновение, поймала в кадр разорванные внутренности грузовика, истекающего всевозможными жидкостями, когда-то струившихся по его телу.

Не мешкая больше ни секунды я выбежал наверх. Вслед за мной в воздух поднялось четыре дрона с прикрепленными к ним «аптечками».

— Мы нашли позицию стрелков! — раздался в динамиках шлема голос Аза.

— Дай наводку для второго рубежа! — ответил я, а затем переключился на общение с Эльвирой. — Разбейте окна выстрелом и отправьте в них птичек!

— Сделаю! — в следующую секунду наш паровозик наконец ответил мощным залпом на все это сумасшествие, что длилось не дольше минуты.

На краткий миг тепловоз буквально утонул в облаке черного дизельного дыма и пороховых газах. Я перевел взгляд на миникарту, транслирующую видео с квадрокоптера сопровождавшего нас на большой высоте и ухмыльнулся тому, что наш паровоз на краткий миг стал напоминать грозовое облако, терзаемое вспышками выстрелов, как молниями.

Покинув свое укрытие, я переключился на управление дроном с запиской нашей частоты, выйдя на крышу, я отправил коптер прямиком к мужчине, который пришел к нам на выручку.

На мониторе шлема я наконец увидел лицо мужчины. Суховатое, слегка бледное с заросшей щетиной, под которой проглядывала целая россыпь мелких шрамов то ли от картечи, то ли от осколков. Момент, когда незнакомец взял дрон в руки запомнился нам обоим, так как мужчина развернул нашу пташку камерой на меня и на мониторе визора мне удалось увидеть себя со стороны.

Прущий в клубах дыма тепловоз, озаряемый вспышками огня высекает искры из под стальных колес. На крыше вагона стоит двухметровый человек в технологичной железной броне с красным щитом. Рядом развивался флаг цитадели, ткань которого была уже тронута копотью и немного порвалась об останки распотрошенной фуры, валявшейся поодаль как поверженый враг.

А на фоне — молчаливая тишина осеннего вечера, разрываемая вспышками взрывающихся самодельных бомб в окнах многоэтажки.

Незнакомец приложил два пальца к виску и легким движением сделал воинское приветствие, после чего буквально растворился в пространстве, когда клубы черного дыма скрыли его силуэт. Однако я еще долго слышал отзвуки присутствия этого человека, отражавшиеся эхом перестрелки двух банд и воем орды, которую он увел в сторону от нашего поезда.

* * *

Тепловоз с мерным рычанием промчался мимо депо по ремонту локомотивов, а затем и вокзала, на котором, по всем признакам, сто процентов укрылись выжившие. Стальные колеса отбивали мерную дробь, лишь иногда попадая в такт моему бьющемуся от волнения сердцу. Глядя вперед, я наконец увидел темную громадину возвышающегося завода. Огромные трубы, выглядывающие из-за мелькающих веток диких слив и акаций с боков от дороги, ощетинились стальными прутьями, собранных в каркасы и покрытых железной сеткой для защиты от дронов.

Я невольно вдохнул глубже, когда увидел просвет с обеих сторон от железной дороги. Справа от нас находился городской парк культуры и отдыха, а слева находилась река. Вид небольшого кусочка природы вызвал у меня неприятное жжение