Предназначение - Галина Дмитриевна Гончарова

Магистр на Ладогу покосился, которая мимо сизые волны перекатывала, поморщился:

– Хорошо, Истерман. Давай подумаем, куда и сколько человек.

Руди ладонью в сторону каюты повел.

– Пойдем, магистр, у меня там и бумага есть, и перо, нарисовать можно будет. Хоть и будут у вас проводники, а все ж не бывали вы на Ладоге, не знаете, куда бить надобно.

Магистр де Тур кивнул:

Не бывали.

И хорошо, что о том Рудольфус подумал.

А Руди бесстыжие глазки в сторону отвел.

Порт… понятно, что моряки поддержать могут, в драку ввязаться, но сейчас-то он о своем заботился, о важном.

У него в Россе и торговые интересы есть. Когда высадятся рыцари да под шумок несколько кораблей подожгут, склады подпалят, он уж разъяснит, какие надобно, чтобы компания, с которой Руди связан, богатела, чтобы конкурент ее разорился. Хорошо ли это?

Очень хорошо и правильно.

Опять же, когда в порту, в городе пожар, кто там будет на царские палаты внимание обращать? Не горят, да и пусть их!

А в порту пожар – беда всеобщая, тут и в набат ударят, и на себя внимание отвлекут, так что не слишком-то Руди и соврал. Умный человек все для пользы своей приспособить сможет.

* * *

И Добряна ожидала, и Божедар нападения ждал, не ошибся магистр, наблюдали за ним пристально и внимательно. Птицы видели, рассказывали, звери видели, показывали… Кому другому и неведомо бы, а волхва слушала, пересказывала. И Божедар готовился.

Своих людей давно уж упредил, гонцов разослал…

Враги пришли?

Вот и ладненько, вот и пусть их.

А только корабли атаковать – дело плохое, неправильное. Вот начнется сейчас бой… Не сомневался в себе Божедар, ему те галеры пусть и не на один зуб, а только справится дружина его верная. И не с такими справлялись.

Другое важно. Сколько своих ребят положит он, когда бой на реке начнется? Корабли подожжет, потопит, тут и не захочешь, а так получится, а корабли – вещь дорогая, в хозяйстве ему пригодятся. Пусть не наши, ну так он их и продать сможет, что с боя взято, то свято. А потом и для своих ребят ушкуи заложит на верфях Новгородских, они-то для росских рек куда как удобнее будут. Эти-то галеры тяжелые, задастые, осадка у них хорошая, купцу какому лучше и не придумаешь.

Воину такое и ни к чему.

Хотя и не только это соображение богатыря останавливало.

Запад же…

Хорошо, когда это нападение лично инициатива магистра Родаля. Тут все просто, понятно даже, пришиб его да и порадуйся дальше жизни. А когда кто-то стоит за ним?

Сейчас Божедар эти корабли разнесет на части, а потом царю протест заявят, дипломатия начнется… Они ж еще не сделали ничего плохого вроде как, и карать иноземцев не за что. Намерения?

Мало ли кто и о чем думает!

Когда б у нас все свекрови невесток травили или тещи – зятьев, у нас бы и Росса-то обезлюдела. Сколько за день ссор да споров, а не убивают ведь друг друга… почти. Вот и тут – пришли, постояли, передумали да ушли.

Может такое быть, что магистра кто-то другой использовал?

Протянул его вперед, как поросенка к дереву привязал, для волков? Ой как может! Когда придут волки, да клыки покажут, да сожрут хрюшку, расстроится хозяин… или нет? Гадюшник там, у иноземцев, там и рыцари, говорят, королям в долг дают, ростовщичеством презренным не брезгуют… Да чтоб наши богатыри такое допустили?

Не бывало такого в Россе-матушке!

Так что, когда покажут волки силу свою, испугаются свиньи. А только надобно нападать не сразу. Не сейчас.

Когда стояли на рейде мирные иноземцы, а на них злобные россы напали – тут много кого поднять можно, набрать всякой швали наемнической да и мстить прийти.

А вот когда пришли иноземцы злобные, на государя нашего покушались, в заговоре участвовали… Понятно, перебили мы их, что смотреть, что ли, надо было? Вы за них заступаться пробуете?

Так мы сейчас и к вам придем, люлей добавим.

Жалко, что ли, для хорошего-то человека?

Готовился Божедар. Так встретить ворогов готовился, чтобы костей они не собрали, чтобы отцы, чудом уцелевшие, детям потом рассказывали, россами страшными пугали. Надолго-то не хватит, очень уж иноземцы до чужого добра жадные, ну хоть сто лет – и то хлеб. А потом урок и повторить можно.

Что в каюте происходило, то уж звери да птицы не смогли услышать, не смогли понять.

А вот про порт – узнали. Про палаты государевы, про казармы стрелецкие – сказано на палубе было, ветер слова подхватил да и понес дальше, птицы их не позабыли.

Задумались равно и богатырь, и волхва.

– Им до порта далее всего. – Добряна Ладогу нарисованную пальцем пробежала, кружочка коснулась. – Когда на лодках они, им вот тут, на косе, высадиться можно, отсюда до города добежать легко, вот и палаты царские рядом окажутся. Может, минут двадцать ходу.

– А как попадут они туда?

– Ежели царица Любава их направляет, она им и потайной ход покажет, невелик труд. И проведет, и поможет, и подскажет.

– Так и нам есть кому подсказать.

Добряна краешком губ улыбнулась.

– Когда вы их на выходе из подземелья переймете, куда как хорошо будет. Надобно с Устиньей поговорить, пусть мужа она расспросит. Каким ходом могут эти люди воспользоваться да куда придут. А вы уж там и подождете.

– Как бы государь не вмешался. Нам бы врага бить, а не его охранять, а он ведь своих людей стянет, повоевать захочет.

Добряна подумала, головой качнула:

– Нет, вряд ли. Не всем доверять можно, умен Борис, того не отнять. Покамест не знает он, кто из бояр замешан окажется в Любавиных заговорах, никому и ничего не скажет он. И спину зазря никому не подставит[21].

– Тогда и с палатами царскими решили мы. В казармы я Илью отправлю, его послушают, свой он. Там и примут иноземцев в бердыши.

Тут Добряна и сомневаться не стала. Илья – свой для стрельцов, это сейчас не на службе он, а так и послушают его, и прислушаются. А вот порт…

– А с портом и я помогу, – улыбалась она ровно змея. – Здесь-то Ладога помельче будет, а вот порт на глубокой воде стоит, поневоле лодки глубину пройдут, есть вот тут и здесь два омута, да хорошие, с водоворотами, с водяными да водяницами. Договорюсь я с ними. Никто до порта не доплывет, а они мне еще и должны