Месть полукровки - Раиса Николаева

— Отвечаешь за нее головой, — жутким голосом сказал Заэр. Женщина кивнула и исчезла. Заэр еще несколько секунд постоял рядом с Кейрин, видимо, думал, что она его о чем-то будет спрашивать, но Кейрин ничего не говорила, она просто смотрела на то место, откуда секунду назад исчезла ее дочь. Заэр еще раз взглянул на Кейрин, а потом тоже исчез.

Она не помнила, как добрела до дома отца и деда, Кейрин выглядела так, что было понятно без слов — с ней произошло что-то ужасное. Она не отвечала на вопросы, ничего не рассказывала, а только лежала на кровати, свернувшись в комок, накрывшись одеялом с головой. Отец, напуганный ее состоянием, не придумал ничего лучшего, как напоить ее снадобьями, частично стирающими воспоминания. Эти воспоминания со временем вернуться, но будут возвращаться кусками и тогда сознание сможет с ними справиться. Это помогло. Через три дня Кейрин встала с постели и стала помогать отцу и деду. Она была немного странной, часто о чем-то задумывалась, хмуря брови, словно пыталась ухватить какую-то ускользающую мысль, но мысль все равно ускользала. Снадобья отец давал ей две недели. Больше было нельзя. А потом со страхом стал ждать возврата воспоминаний, стараясь не оставлять Кейрин одну на долгое время.

Часть 3. Глава 8

Как Дэвир и предполагал, воспоминания к Кейрин стали возвращаться кусками. Она снова стала избегать и отца, и деда, стараясь забиться в самый темный уголок, но уже в ее глазах не было бесконечного ужаса и отчаяния, теперь в них поселилась одна только боль.

Кейрин достаточно пришла в себя, чтобы осознать и свои поступки, и их последствия. Мысль о дочери приносила такую невыносимую боль, что она старалась думать о ком-нибудь другом. Например, о Родэре Ниссе. Кейрин почему-то казалось, что он поискал ее, поискал, да и успокоился. Мало ли какая дурная девка забралась к нему в постель? Сколько таких девок там уже поперебывало. Ребенка родила? Ну и что? С ребенком убежала? Это только ее проблемы! Кейрин мысленно представляла эти монологи Нисса и ненавидела его так, что выносить это было невозможно. Как ей хотелось, чтобы и он страдал! И вот в один из дней, она спросила у самой себя, что надо сделать, чтобы Ниссу стало очень и очень больно? Ответ был до ужаса простым — надо написать ему письмо и все рассказать. В этот же вечер Кейрин села писать письмо. Это оказалось намного труднее, чем она предполагала. Она не знала, как письмо начать.

«Лорд Нисс!». — Не то! — прошипела Кейрин и скомкала лист.

«Родэр Нисс!». — Не то! — и снова комок полетел в угол.

«Господин Нисс!». — Не то!

«Милорд! — Кейрин немного подумала, это обращение ей показалось уместным, и она продолжила: — Милорд, я хочу вам рассказать одну историю… — Может ему сказку на ночь еще рассказать? — разозлилась непонятно на кого Кейрин и порвала лист.

«Милорд, вы вероятно не понимаете, что происходит… — Нет, нет, нет! Что за чушь? — яростно бормотала Кейрин, снова разрывая письмо.

«Милорд наша дочь… — Едва Кейрин написала слово дочь, как ее окатила такая волна боли и ненависти, что она стала быстро, в каком-то исступлении, писать на новом листе:

«Я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя так сильно, что у меня от этой ненависти кружится голова и путается сознание. Я ненавижу тебя каждую минуту, каждую секунду, каждое мгновение своей жизни. Боль, которую я испытываю невыносима и ты единственный виновник этой боли. Это все из-за тебя, ты, ты, ты один виноват во всем.

Какое ты имел право мучить и пытать моего отца? Что он тебе сделал? Что мы тебе сделали? Просто случайно встретились на твоем пути, случайно перешли тебе дорогу. Ты уничтожил нас. Уничтожил моего отца и меня. Ты разрушил наш дом, разрушил нашу семью, разрушил нашу жизнь.

Я не знаю, что ты требовал от папы, знаю лишь, что он не мог тебе дать то, что ты хотел, и ты из-за этого растоптал нас?! Ты так жестоко и безжалостно издевался над ним, словно он был не выдающийся ученый, а преступник! Я чувствовала его боль, чувствовала физически! И никто-никто не мог нас защитить от тебя, даже твой дружок Вир. Он мог помочь, ему бы ничего не стоило спасти нас, но он не захотел этого сделать. Что я могла? Как я могла спасти папу??? Единственный способ, который я придумала, требовал чудовищной платы. Я должна была отдать своего первенца, независимо от того родился бы у меня мальчик или девочка. И я согласилась. Я не видела другого выхода. Я была в полном отчаянии.

Но я посчитала несправедливым, что платить эту цену буду только я одна. Настоящий виновник, то есть ты, тоже должен заплатить! Я решила сделать все возможное, чтобы понравится тебе, родить ребенка и тогда уже отдать его. Но я хочу чтобы ты еще и знал об этом. Знай, знай, знай — я отдала нашу девочку, у которой даже не было имени. Отдала в уплату за помощь в спасении отца!!! Ни ты, ни я ее больше никогда не увидим. Пусть тебе будет также больно, как и мне! Больно и днем, и ночью, и эта боль будет длиться и длиться бесконечно!!!

Прощай. Будь ты проклят».

Кейрин запечатала письмо, не решаясь перечитывать, потом заклеила конверт, сделав приписку, что письмо предназначается лично Ниссу. Вложила его в еще один конверт с адресом следственного управления, порталом перенеслась в небольшой городок и отправила это письмо.

… - Прощай. Будь ты проклят, — шепнули губы Нисса, в то время как он сам, словно не понимая, что он только что прочитал, все продолжал смотреть на листы. — Прощай. Будь ты проклят, — снова повторил он, и ужас медленно стал заползать в его душу. Не в силах разумно осознать строки, написанные Кейрин, он вызвал Этэра Вира. Молча протянул ему письмо, и молча стал наблюдать, как глаза Этэра бегали по неровным строчкам. Этэр прочел письмо раз, потом еще раз, потом, ни слова, ни говоря, вызвал своего старшего брата. Так же, как перед этим Нисс, молча протянул брату листы, и молча стал следить за тем, как брат читает письмо Кейрин.

— Черт, — не то прошипел, ни то простонал он. — Значит, я был прав. Значит, это не шантаж, все намного, намного… страшнее.

— Ты знаешь, кого она вызвала на помощь? — быстро спросил Этэр. — Ты знаешь, к кому она обратилась? — Ариэн кивнул.

— К