Вейн - Инна Живетьева

– Думаешь, здесь в принципе можно жить? – засомневался Егор.

– Ну а чего, отшельник какой-нибудь – запросто. Вон, смотри.

Егор заметил жестяную иконку в углу. Сказал:

– Пошли отсюда.

Выбравшись, он с удовольствием набрал в грудь воздуха, вкусно пахнущего хвоей. Запрокинув голову, посмотрел на каменный крест. Солнце уже тронуло его верхушку, но до изножья, поросшего мхом, оно вряд ли когда-нибудь добиралось.

Юрка еще возился с дровами, когда Егор вернулся с полным ведром. Евсей виновато моргнул, глядя, как вода выливается в бочку. На щеках у монаха проступил румянец, нехороший, тревожный.

В чугунке забурлило. Евсей всыпал крупу, отмеряя горстью.

Задом, прижимая к животу поленья, ввалился Юрка. С грохотом уронил дрова в угол.

– Я наколол, надо еще – принесу.

Монах качнул головой.

– Я пошел, – предупредил Егор.

– Эй, я тоже! – заорал вслед Юрка.

Бегать по лесу – свои трудности. Вместо каменистой осыпающейся тропки или вязкого песка – корни, торчащие из земли, скользкая хвоя и шишки. Огибая холм, Егор глянул на часы. Нормально. За спиной шумно дышал Юрка, и это заставило повернуть еще на один круг, хотя у самого уже суматошно колотилось сердце. Ближе к роднику Егор перешел на шаг, оглянулся на спутника. Тот отстал и сейчас упрямо пытался догнать. Физиономия у него покраснела, к щеке прилип размазанный комар.

Вода в источнике была хрустально-прозрачной, ледяной и мгновенно остудила лицо. Капли, стекающие за воротник, заставляли ежиться.

– Зубы ломит, – посетовал Юрка, вытираясь рукавом.

В избушке их ждала каша, но сразу сесть за стол не получилось – монах, повернувшись к красному углу, молился.

Поле завтрака Евсей прилег на лавку. Объяснил, смущаясь, что сон для него сейчас лучшее лекарство. Накрылся выцветшим лоскутным одеялом и задремал.

Юрка подкатил к печи обрубок полена, уселся. Через прогоревшую понизу заслонку виднелись языки пламени. Подумав, Егор тоже притащил чурбачок. Жалко, нет бумаги. Нарисовать бы такое промозглое утро и высоченный крест посреди тайги.

Сосед повернулся к нему, глянул из-под упавших на лицо волос.

– Ты не до конца рассказал. Ну, как вы к рации шли.

Да, тогда монах сменил Юрку, перехватив вожжи, а при Евсее Егору говорить не хотелось. После не до того было. Или он просто выискивал причину, чтобы молчать?

– К дороге на Петухово мы вышли до полудня.

…Мост через балку прикрывали четверо автоматчиков. По эту сторону стояла пара мотоциклов, по ту приткнулся «универсал», развернувшись коротким рыльцем к лесу. Чуть в стороне, на холме, отрыли пулеметную точку.

За полчаса, пока лежали в кустах, прошел грузовик с солдатами и проехала потрепанная «букашка».

– В обход, – решил сержант, почесав небритую щеку. – Лучше кругаля лишнего дадим.

Здешние тропки Егор не знал. Когда-то они добирались сюда на автобусе, и никому в голову не приходило, что мост может превратиться в охраняемый объект.

– Петухово через десять километров, – сказал он, и Дорош вытащил карту. – Если удастся обойти балку ниже, то дальше есть проселочная дорога, ею редко пользуются. От нее я знаю, как идти. Директор Хрумчик хотел «Зарницу» с местными устроить. Ну, мы и старались облазить побольше.

– Значит, потопали туда, – сказал сержант, но подниматься не стал, а на пузе пополз вниз.

Спустившись, попали в чахлый лесок. Оглушительно затрещала сорока и вспорхнула, качнув тоненькую березку. У, паникерша!

Становилось жарко, низкорослые деревца почти не давали тени. Жесткий ворот камуфляжной куртки натирал шею. Давили лямки рюкзака. Егор глянул на часы – привал еще не скоро.

– Стоять, – поднял руку Дорош. – Жди.

Впереди вздыбился склон, поверху засыпанный щебенкой.

Егор скинул с плеча автомат и встал под березу. Прижался для упора спиной к дереву. Дорош, пригибаясь, влез на насыпь. Огляделся, пошарил у себя под ногами. Пошел вниз.

– Узкоколейка, – хмуро сказал он. – На карте ее нет.

– Может, заброшенная?

– Недавно ремонтная бригада прошла. Костыль новенький вбит. И мазут свежий.

Егор задумался, припоминая.

– Хлебокомбинат тут есть. В Петухово, как ветер с запада, всегда выпечкой пахло. Вроде еще какой-то заводик был, если не путаю.

– Или торфяники, – добавил Дорош и ругнулся.

Их маршрут лежал вдоль узкоколейки. Обойти ее не получалось, прижимали заболоченные леса. Пришлось идти рядом с насыпью, прячась за деревьями. Егор впереди, Дорош прикрывающим. Через полчаса послышались стук и клацанье.

– Тихо! – скомандовал сержант.

Проползла дрезина. В ней сидело шестеро.

– Проверяют, – пробормотал Дорош, глядя ей вслед. – Ну, благодарите вашего бога, что нам шуметь нельзя. А то рванул бы к едрене фене.

Подождали, прежде чем идти дальше, – не хотелось болтаться на хвосте у зейденцев. Егор лежал на боку, подперев рукой голову, и смотрел, как взбирается на дерево жук. Дорош вытащил кисет, помял в пальцах.

– Вот интересно, чего они возить собрались?

Егор пожал плечом.

– То-то и оно. Сидим там и ни хрена не знаем.

Сержант понюхал махорку, но курить не стал, сунул обратно в карман.

– Притомился?

Егор мотнул головой.

– Тогда встали.

Лес густел, над березами поднялись острые верхушки сосен. Узкоколейка то показывалась в просветах между деревьями, то скрывалась из виду. Снова проехала дрезина – в обратную сторону.

– Болотина кончится, и дальше я немножко знаю, – сказал Егор. – Мы как раз с того краю подходили. Думали штаб спрятать.

– Через два с половиной километра, – зашуршал картой Дорош.

Егор тоже хотел посмотреть, повернулся – и за спиной сержанта, на насыпи, увидел трех зейденцев. Один держал катушку с проводом, двое других навели на них винтовки.

– Ложись!

За дерево и сразу в сторону. Выстрелы захлестали по ветвям. Егор ссадил локоть о торчащий корень. Пальцы никак не могли справиться с курком, и, когда вспомнил про предохранитель, Дорош уже стрелял.

– Цел?

– Да!

С насыпи крикнули, на ломаном языке предлагая сдаться. Дорош пальнул на голос, и тут же ответили – брызнул щепой ствол.

Сержант вдруг матерно выругался, глядя на узкоколейку. Возвращалась дрезина.

– Значит, так, вали отсюда, – грубо сказал Дорош, стреляя короткими очередями. – Привет передашь вашему директору. Спасибо скажешь. Хорошее место для «Зарницы» выбрал. Гранату одну оставь.