Священная война - Данияр Саматович Сугралинов

ставил ментальные блоки — по очереди надевал нам на головы какую-то хреновину вроде обруча и просил повторить за ним слова… забыл, что-то типа клятвы. Когда пришли к Раулю, никто не открыл. Я не удивился, решил, что он отсыпается. Мы все устали после восстановления храма, а вчера еще начали апгрейд форта… — Дьюла замолчал, уставившись вдаль. По его обветренной гниющей щеке ничего не скатилось, нежить не роняет слез, но в реале он точно плакал. — Рауль молодой, едва старше тебя. Жил один, переехал от матери из Гайанского отстойника. Я опекал его… Ты же знаешь, у меня дочь, а я всегда мечтал о сыне…

Дверь выломали, они там хлипкие. Рауль неподвижно лежал в постели, сердце не билось. Сергей подключил переносной диагностический аппарат, но тот засбоил, выдал ошибку. Причину смерти не выяснили. Поднялась суета, Дьюла с Мэнни собрали всех, кто не был на смене в Дисе, тогда мы узнали, что не проснулся и Малколм, а еще трое, хоть и дышат, в сознание не приходят. Хайро принял решение везти их в клинику, где не задают вопросов, но сначала связался со мной.

— И все пятеро работали с тобой в пустыне?

— Именно. С ними в больницу полетела Агнешка, — продолжил Дьюла. — Это жена Тадеуша, который заболел. Она позвонила мне оттуда. Мужики в коме. Как там она сказала… Некротические изменения с последующим отказом внутренних органов. Врачи разводят руками. Чертовы костоломы! Дро! Мои ребята… они все покойники, Алекс!

— Как ты себя чувствуешь?

— А мне хоть бы хны! — зло сплюнул строитель. — Не берет меня некроз! Это же из-за моей капсулы, так?

— Думаю, да. — Я отвел взгляд, не в силах выдержать боль в его глазах.

Если мы правы, и в смерти неграждан виноваты именно их капсулы… Стоит только заикнуться об этом, и я покойник. «Сноусторм» — это ООН. Правительство не допустит огласки, потому что, если развить тему, легко прийти к выводу, что власти ввели новую расу, чтобы зачистить чрезмерно размножившуюся популяцию бесполезных людей, которых они и за разумных не считают. Биомасса. Оницо. Нежить.

— Вот что мы сделаем, Дьюла…

Сделав глубокий вдох, я выдохнул и медленно, вбивая в помутненное сознание строителя слова, объяснил, почему нужно молчать.

— И что? Мы будем смотреть, как умирают другие? — горько спросил он. — Если расу откроют негражданам, все предпочтут взять ее! Усталость не накапливается, работать можно при любом экстремальном климате, яды не берут… Ни один работяга от такого не откажется! Тем более удовольствие от бухла и жрачки никуда не денется, а боль уйдет…

— Нет, мы не будем просто смотреть. Что бы я сейчас ни заявил, мне не поверят. Никого не интересует судьба каких-то, извини, Дьюла, оницо. Люди скажут, что это фейк, работяги просто отравились техническим спиртом, выдумают что-то еще. На них работают все медиа мира и многомиллионный штат журналистов, блогеров, лидеров мнений… А потом со мной произойдет несчастный случай. И с тобой. И со всеми нами. Нет, этого нельзя допустить.

— Тогда что?

— Будем бороться «в рамках игрового процесса» и сломаем дро наверху все их планы… Это еще кто?

У подножия храма торчал канализационный трогг и махал мне рукой. Поначалу я думал, что он таким образом молится Бегемоту, но теперь понял, что зовет меня.

— Вождь племени, — проявил осведомленность Дьюла. — Моварак. Иди, пообщайся. Я пока подумаю, как быть без своей бригады. Несколько парней из рудокопов хотели сменить ремесло, поговорю с ними. Иди, иди! Я в порядке!

Оставив оживившегося Дьюлу, я направился к новичку форта. Массивный, ссутуленный, с руками до земли, словно пещерный человек, трогг носил звериную шкуру и был вооружен огромной дубиной в человеческий рост. Нахмурив косматые брови на покатом лбу, он молча ждал, когда я подойду ближе.

Моварак, трогг, вождь 227-го уровня

«Племя Каменного ребра».

— Да не пробудятся Спящие, избранный! — прогрохотал он, обнажая большие кривые зубы. — Моварак, вождь троггов, приветствует тебя!

— И да будет их сон вечен, — ответил я. — Приветствую тебя, Моварак!

Говорил он чисто, без акцента и не коверкая слова, как это делали те же кобольды. Внешность обманчива, любил повторять дядя Ник, и Моварак ярко иллюстрировал это изречение — в глазах вождя читались мудрость и хитрость, хотя облик свидетельствовал о другом: вот он я, примитивный полуразумный, насмешка богов.

Он продолжал молчать, внимательно меня изучая, и я снова заговорил:

— Как обустроились на острове, Моварак? Вам нужна помощь? Слышал, твое племя заняло пещеры близ шахты…

— Пещеры — хорошо. Мало еды — нехорошо, но не плохо. В канализации Даранта мы привыкли тащить в рот всякое, а здесь полно рыбы. Твои люди научили нас добывать ее.

— Да, с живностью здесь не очень, — посетовал я. — Чертов Монтозавр всех сожрал.

— Великий ящер прожорлив, но милостив, — склонив голову, проговорил Моварак. Голос его звучал так, будто в каменной глотке перекатываются булыжники.

— Милостив? Это что-то новенькое! Он не трогает вас?

— Великий ящер стал покровителем племени троггов. С позволения Великого Спящего, конечно. Мы не осмелились бы гневить Ужасающего Бегемота.

— То есть как покровителем? — удивился я. На мой взгляд, Монтозавр растоптал бы и сожрал все племя троггов, стоило им преклонить колени вместо того, чтобы бежать в разные стороны.

— Мы кормим его. Каждый день мы устраиваем бои среди слабейших воинов. Двух проигравших приносим в жертву Великому ящеру, а он не трогает остальных, — сообщив это, Моварак подумал и добавил: — Естественный отбор, избранный Спящими.

Новость требовалось внимательно изучить, но на Монтозавра у меня были другие планы. Недолго осталось тупому динозавру гнобить мирное население острова!

— Скажи, Моварак, почему вы покинули Дарант? — задал я вопрос, давно меня интересовавший.

Все-таки миграция неписей по Дису была явлением хоть и не уникальным, но неординарным.

— Тук-Тук тому виной, — ответил вождь, но продолжать не стал, словно я должен был знать и кто такой Тук-Тук, и в чем заключается его вина.

— Кто это?

— Тук-Тук — тот, из-за кого мы покинули Дарант, — ответил Моварак, удивляясь моей непонятливости, и пояснил: — Злой. Кошмарный. Пугающий. Извини, избранный Спящими, я не мастер говорить. Вот песни петь…

После «щас спою» я поблагодарил вождя, пообещал обязательно послушать его песни в будущем (ага, концерт Моварака, Инфекта и хора