Война в раю - Стивен Рэй Лоухед

Тегид кормил огонь скрученными пучками сухой травы и терновника.

— Когда плащи высохнут, — сказал он, пока я поворачивал перед огнем толстые шерстяные штаны, — мы отправимся вглубь страны.

Я не ответил; плащи просохнут нескоро, так что время было. Через некоторое время он продолжил.

— В лесу есть дичь. Поохотимся. Через несколько дней доберемся до реки Tyn Water, а по ней на юг до Абер-Ллидана. Оттуда всего три-четыре дня пути до земли Ллвидди, а там через несколько дней мы уже в Нант Модорн. По реке попадем в Сихарт.

Он произнес это так, как будто мы совсем скоро окажемся дома, в тепле. На самом деле нас ждало еще множество холодных ночей и пустые холодные дороги Каледона. На вершинах холмов еще лежал снег. А ведь мы еще не добрались до долины Модорн. Но холод — полбеды, голод хуже. Охота не задалась, да и не могли мы надолго задерживаться. Мы-то ладно, а вот лошадям нашим надо было питаться, иначе мы вообще никуда не добрались бы. От голода мы сделались худыми и твердыми, как обожженные березы. Я научился спать в седле и находить ночлег в самых неприспособленных для этого местах. Научился читать следы под снегом. А еще я научился определять направление по ветру.

Миновали Каэр Модорн. При виде деревянного частокола на вершине холма над рекой на меня нахлынули воспоминания. Хоть это и странно, но о первых днях пребывания в этом мире в памяти у меня сохранились только какие-то обрывки. Нет, конечно, я помнил первые дни, а вот вспомнить большую часть жизни до моего появления тут получалось плохо. Действительно, по сравнению с яркой жизнью в Альбионе, моя предшествующая жизнь казалась невыразимо далекой и незначительной, каким-то смутным представлением, подернутым полумраком. Но почему-то такие провалы в памяти меня не очень беспокоили. Любопытно, конечно, но никакого чувства утраты я не ощущал. Скорее, наоборот, перемещение дало мне куда больше, чем я мог рассчитывать. Короче говоря, я был доволен.

Мы заехали в Каэр Модорн. Там была хоть какая-то еда для лошадей, немного вяленого мяса и эль в бочонках. А еще в каэре нашлись дрова, так что мы провели ночь в крепости в тепле и относительно сытыми. Вот только отдохнуть как следует не удалось. На следующий день мы продолжили путь и шли все дальше и дальше, радуясь тому, что теперь вокруг лежали знакомые земли. По крайней мере мы представляли конец пути.

По широкой долине Модорн, держась поближе к холодной реке, мы добрались до болот. Там ушли от реки и выбрались на лесную тропу. Еще через два сырых и дождливых дня впереди показался Сихарт.

— Дыма не видно, — заметил Тегид. Утомленные долгим путешествием, мы остановились передохнуть, прежде чем войти в крепость.

Я оглядел небо. В конце дня облака рассеялись, оставив бледно-голубые проталины, на их фоне должны быть хорошо заметны пятна дыма от большого королевского очага, от очагов поменьше и от кухонь. Но я ничего не увидел, значит, дыма и не было. Надежда отогреться гасла, едва родившись.

Я поинтересовался у Тегида, что бы это могло означать. Обида не позволяла задуматься самому. Мы проделали такой долгий путь, и что же? Нас ждал холодный очаг и унылый прием?

— Что-то здесь не так, — пробормотал Тегид и послал лошадь вперед. Я поспешил вслед за ним вниз по склону холма в лощину. За ней на холме стояла крепость. Но еще до того, как мы проскакали вдоль узкого частокола и въехали в широкие ворота, я уже знал, что Сихарт покинут. Хватило одного взгляда на обугленные останки зала Великого Короля, чтобы понять: прекрасная крепость Мелдрона Маура превратилась в руины.

Наступил День Раздора.

Глава 24. ТВЭРЧ

Живых не было. Мертвые лежали непогребенными. Некогда гордый Сихарт напоминал разграбленную гробницу — холодную, опустошенную. Могучая крепость сама казалась трупом.

Везде глаза натыкались на следы зверств: женщины, все еще прижимающие к груди своих замерзших младенцев; дети, которым отрубили руки и ноги и оставили истекать кровью; обезглавленные собаки; скот, сожженный заживо в загонах; перерезанные овцы, задушенные пастухи… Повсюду следы огня, грязи и крови.

Запах смерти пропитал туманный воздух, а засохшая кровь окрасила размокшую от дождя землю. Мы с Тегидом ошеломленно взирали то на одну мерзость, то на другую. Во рту стояла горечь, время от времени мы бормотали бессмысленные вопросы: как такое могло произойти? кто это сделал? Среди множества непонятных вещей на первое место выходило то, что мы не видели следов боя. Мы не нашли ни короля, ни его воинов, хотя тщательно обыскали все, что осталось от зала и королевских покоев. Если не считать стражников, убитых за пределами зала, других воинов не было. Логично было предположить, что король покинул место битвы еще до того, как она случилась, покинул во главе своего отряда, а может просто был в отъезде, когда пала его цитадель, да и знал ли он об этом вообще?

Тегид с негодованием отверг мои соображения о том, что король мог бежать.

— Да он скорее вырвет собственное сердце, — мрачно пробормотал Тегид, — станет пищей для воронов, но не будет смотреть, как режут его людей, как опустошают крепость. И уж точно он не даст схватить себя, пока жив.

Трудно было определить, когда случилась беда. Снег и холод сохранили тела в том виде, в котором они падали на землю. Ни короля, ни его воинов среди убитых мы так и не нашли.

— Значит, он ушел раньше, — заключил я. Другого объяснения у меня не нашлось.

Великого Короля просто не оказалось на месте, когда Сихарт захватили. Но зачем и куда он отправился в зимний сезон, когда все жмется к теплу, а на улицу люди выходят только при крайней необходимости?

— Куда и зачем он мог уйти? — подумал я вслух.

— Не знаю, брат, — с сожалением ответил Тегид. — Думаю, здесь мы ответа не найдем.

— А где нам его искать?

— Обследуем местность. Посмотрим, что нам попадется.

Мы покинули Каэр. Одуревшие от горя и больные от напрасных ожиданий, с трясущимися руками, мы сели на лошадей и направились прямо в королевскую гавань в устье реки Мьюир-Глейн. Мы ехали быстро, стремясь обогнать надвигающиеся сумерки, но выяснилось,