Проклятый мастер Гуэй - Александра Сутямова

— В деревни я больше не хочу. — согласился Сяо Ту.

— Как можно мечтать стать героем, если ты трус? — усмехнулся Гуэй.

— Мечтать можно, — возразил ему Ми Хоу, — а вот стать нельзя. И вообще, о себе говори, — заложил он руки за голову, — Сам смерти больше всего боишься! Учишь постоянно всякие новые и древние философские учения, всё время медитируешь, или танцуешь, и ищешь пилюли бессмертия.

— Не «танцую», а исполняю техники цигун. Тебе бы тоже не мешало. Если собираешься долго жить, но о себе не позаботишься – проживёшь всю жизнь, словно больной старик. И пилюли я уже давно не ищу. Один уважаемый мною лекарь сказал, что пилюлями можно излечить болезнь, но никогда не получить бессмертие.

— Расскажи, наконец, что тебе дал У Кай? — вновь полюбопытствовал Ми Хоу.

— Два иероглифа. — всё же решил поделиться Гуэй, — Один из них «Кай».

— Так он тебе написал твоё имя? — опустив руки, ошарашенно спросил Ми Хоу.

— Вероятно.

— Если первый иероглиф «Лун», значит, это правда оно! Лун К… — не успел произнести имя полностью Ми Хоу, как Гуэй сразу же дал ему затрещину:

— Я же сказал, не произноси моё имя!

— А бить-то зачем? — потирал больной затылок демон.

— Ты меня не щадишь, так зачем мне щадить тебя?

— Так я же не со зла! — обиделся Ми Хоу.

— Если бы со зла, то одним подзатыльником бы не отделался.

— Проклятый Гуэй… — снова пробормотал себе под нос Ми Хоу.

— …Но, спасибо, — смягчившись, и широко улыбаясь всё же поблагодарил друга проклятый мастер.

Теперь он знает своё имя!

— Надо было мне догадаться так разделить твоё имя, на два иероглифа, — сожалел о потерянной возможности Ми Хоу.

— Мастер, — обратился к нему Сяо Ту, — Скажите, а почему Вы перестали быть мечником? — вспомнил он сказанное мастером в деревне.

— Вот же любопытный! — процедил Ми Хоу. — Я что тебе говорил о прямолинейности?!

— Ты прав. — вспоминая, выдохнул Гуэй. — Когда-то я давал клятву быть защитником Поднебесной. Но моё решение изменило одно событие. Притом, случившееся не со мной. — рассправив рукова и заведя руки за спину, он рассказал:

Когда я был полон идей и желания истребить всё зло, я каждый день пропадал за тренировками и книгами. Одним из первых я пробудил дух своего меча. Мне принадлежал «Сковывающий льдом реки», а брату У достался «Разверзающий громовые небеса». Это было два меча из пяти. Ещё были «Неугасающее пламя», «Рёв дикого зверя» и «Рассекающие воздух крылья». Последний принадлежал монаху, имени которого я тоже не помню. Зато помню историю этого меча, когда он принадлежал Цао Чэну.

Благодаря этой истории, я догадался о том, что брат Ма владеет артефактом, способным заточить духов. Но не знаю, учёл ли брат Ма итог, постигший Цао Чэна, приручившего демонов. Цао Чэн был почти что святым. И этот артефакт, как гласит легенда, он получил от самого Жёлтого Императора. Однако, даже почти святой, не смог с ним справиться. В один день, все заточённые в ловушку демоны вырвались, поскольку артефакт больше не смог в себя вместить. Оказалось, что Цао Чэн был настолько преисполнен идеей искоренить зло, что вовсе не спал, а только упражнялся и сражался.

Так он забыл о балансе. В каждом ян есть инь, в каждом инь есть ян. И, если посмотреть на эти части, они совершенно равноценные! А значит, искоренить зло невозможно, как и искоренить добро. Можно лишь поддерживать баланс. Как бы мы ни хотели, этот мир не может существовать без зла, как и только с одним злом.

И если так, то какой смысл мне оставаться мечником? Чтобы в какой-то день моё тело, так же, как и тело святого Цао Чэна разорвали самые лютые демоны?

Когда я это осознал, то поклялся себе больше меч в руки не брать.

Сяо Ту не нашёлся с ответом, Он знал много разных историй и легенд о мечниках и героях Поднебесной. И вовсе был не готов к тому что только что услышал. Зато, как всегда, слова нашёл Ми Хоу:

— Как-то слишком безнадёжно и уныло это звучит. Будто смысла в жизни вовсе нет.

— Я согласен с господином Ми Хоу, — кивнул Сяо Ту, — Невозможно, чтобы не было смысла в жизни.

— Потерял один – найди другой, — словно это было очень просто, подтвердил Ми Хоу.

— Я и нашёл. — согласился Гуэй. — Когда-то моим смыслом было служение всем. Теперь, я служу только себе.

— Как-то тоже невесело. — снова недовольно отказался принимать подобные рассуждения Ми Хоу. — А как же баланс?

— Разве, — спросил Сяо Ту, — нельзя служить и людям, и себе?

— Можно. — ответил Гуэй. — Но я не хочу.

— Опять лукавишь. — поймал его на этом Ми Хоу. — Если бы ты людям служить не хотел, то и сестрице Фэй Фэй не стал бы помогать упокоиться, и людей в деревне не спасал бы.

— Когда ты умным таким стал? — ухмыльнулся Гуэй.

— Так всегда был! Это только ты отказываешься мои таланты и заслуги увидеть!

— Вижу. — не согласился Гуэй.

— Чего тогда не хвалишь?

— Так, хвалю же и благодарю. Сегодня, вот, уже благодарил.

— Та ведь, — начал было возражать Ми Хоу, но потом начал вспоминать: — Вот чувствую же подвох! — пригрозил он пальцем мастеру. — Но пока не пойму в чём. Вроде же часто ругаешь, но и правда, хвалишь иногда… И ругаешь-то, чтобы я лучше стал… Потому и терплю! — всё же отвоевал позиции обезьяна: — Хвали чаще!

— Когда станешь мастером – обязательно.

Ми Хоу остановился, провожая проплывающего рядом Гуэя взглядом:

— Вот же паршивец.

— Зато, какой красивый…

— А это не твоя заслуга, — крикнул Ми Хоу, — тебя мама таким родила!

— Утешай себя сколько хочешь. — не оборачиваясь, ответил Гуэй.

— А мне кажется, — остановился возле Ми Хоу Сяо Ту, — Вы совсем не страшный.

— Не подлизывайся. — бросил Ми Хоу, догоняя Гуэя.

— Я и не подлизываюсь, — надул щёки Сяо Ту.