Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский

Возможно. И неизвестно. И не важно.

Потому что он пришел сюда именно за этим — сделать Луну домом. О да, он бы предпочел, чтобы тут рождались, а не умирали. Но всему свое время.

И он бы, конечно, предпочел прожить еще лет тридцать-сорок-полтораста. И умереть в своей постели. Но и это время вкупе с этим местом его, где бы он сейчас ни был, устраивало.

Потому что мертвые в России продолжают сражаться за живых. Любыми средствами. Хорошо это или плохо — тоже не имеет значения. Это просто — так. А живые… У них еще оставались дела.

16:20 мск (08:20 EDT)

Вашингтон

Штаб-квартира NASA

Специальная группа

Курили если не все, то большинство. Кто-то, кажется, даже травку. Просто удивительно, как много людей отбрасывают вбитые, казалось, на уровень инстинктов нормы поведения. Страшно было даже подумать, что в этот же момент творилось у русских… Говорили все и сразу, где чья реплика, было не разобрать, ни по голосу, ни по смыслу. Один и тот же, в обычной жизни флегматичный и рассудительный человек мог поменять позицию пару раз за десять секунд. Классический спонтанный брейншторм, неподготовленный, нерегламентированныи, а потому беспощадный и на девяносто девять процентов бессмысленный. Впрочем, ради того самого, сотого процента они и старались.

— Он не сможет состыковаться. Это просто-напросто исключено. Боб Кэбот был свидетелем его… тренировки. Хорошо, если ему удастся взлететь с Луны.

— То есть юридически синьор Тоцци может считаться терпящим бедствие астронавтом?

— Совершенно верно. И юридически, и фактически.

— Идеально было бы забрать его прямо с поверхности. Но у нас нет для этой цели посадочных кораблей.

— А русский лунник? На станции есть резервный корабль.

— Предлагаешь захватить?

— Русским лунником из находящихся вблизи Луны и на ней восьми человек могут управлять только миссис Шибанова и сам Тоцци.

— Он действительно может?..

— В ограниченных пределах. Запуск программы взлета входит в курс подготовки. Разумеется, о ручных маневрах речи идти не может, но…

— Возможно, нам стоит потребовать, чтобы русские послали миссис Шибанову за Тоцци?

— Бред.

— Русские пошлют нас сами. Na huj. Боюсь, наше мнение для них мало авторитетно.

— Зато авторитетно для европейцев. Что думают они?

— Они в растерянности. И сами не знают, что делать. Если бы не инцидент…

— Да… Сейчас они согласились бы на наше предложение сразу.

— Может, еще не поздно? Если на русских надавят они…

— Смеешься? До старта четыре часа, европейцам этого хватит только на то, чтобы решить, какого цвета ручкой подписывать протокол.

— Это не наша проблема. Если мы прямо сейчас заявим об опасности самостоятельного взлета неподготовленного астронавта, русским будет трудно проигнорировать такое мнение — после того, что произошло. Надежность их техники поставлена под вопрос…

— У этой медали две стороны: если их техника столь ненадежна — то еще одна посадка и последующий взлет заведомо более опасны, чем просто взлет. К тому же, если миссис Шибанова будет пилотировать второй лунник, у них на орбите не останется подстраховки.

— Подстраховку можем предоставить мы.

— Это прошло бы двое суток назад. Тогда они были бы в восторге, наплевав даже на войну. А для нас это было бы отличным способом купировать кризис. Теперь же… теперь русские скорее обратятся к китайцам, несмотря на все их страхи. А «Шеньчжоу» выходит на орбиту станции уже через час.

— Хорошо. С русскими мы не договоримся. Это было ясно с самого начала. Можем мы действовать помимо них?

— До взлета — нет. После взлета…

— Мы могли бы состыковаться с Тоцци и взять его на борт.

— Шибанова планирует то же самое. Она уже заканчивает консервацию станции.

— Мы можем ее опередить?

— Несомненно. У «Ориона» лучше энергетика, мы можем использовать неоптимальные в смысле расхода топлива, но зато более быстрые маневры. Упредить ее мы можем. Но хотим ли?

— Думаю, хотим. Нам надо вылезать из дерьма — и это возможность. Если у нас получится — вопли русских уже никого не будут интересовать.

— А европейцы? И, главное, Тоцци?

— Тоцци никто не спросит. Если наш корабль будет вблизи раньше…

— Хорошо. Еще идеи?

— У кого-нибудь есть курево?

Рон достал ящик с сигарами. Широким движением послал в центр стола. Энтузиазм проигравших, но получивших вдруг новый шанс людей пугал. Остро не хватало Пола.

19:00 мск

Окололунная орбита

КК «Союз-Л-14»

CSS «Шеньчжоу-23»

— Есть сигнал расстыковки. Отход.

— Отход наблюдаю, визуально.

— Давление в БО — штатное. Осевая ноль три, поперечное смещение в пределах нормы.

— Принято. Ведем съемку. Мы желаем вам удачи, пилот Шибанова.

— Взаимно, полковник Ю. Надеюсь, встретимся на Земле. Или над.

— Мы тоже на это надеемся.

— Не сомневаюсь. Тем не менее — ни пуха ни пера.

— К демонам. Я правильно ответил?

— Все правильно. Не сочтите за труд — что там с «соседями»?

— Идут синхронно, опережение триста двадцать километров. Они выйдут в узел за двести секунд до вас. Если они решат идти на перехват, то ваш маневр будет потенциально опасным.

— Будем надеяться, у них хватит ума…

Плохо. Если американцы решат перехватить «Козявку» — они будут выигрывать и по времени, и по запасу топлива. У них около четырехсот метров в секунду преимущества по топливу. И двести секунд форы по времени.

Догонит ли в космосе или шалишь, Летучая кошка летучую мышь? Собака летучая — кошку летучую? Зачем я себя этой глупостью мучаю?

Действительно — зачем? Можно пропустить их вперед, дать им выступить спасителями попавшего в переплет итальянца — ангелочек тоже не без греха, но он хотя бы понял и сделал то, что должен был понять и сделать, — и вернуться на Землю — в белом. Но это будет предательство. И по отношению к Сергею, лежащему сейчас там, под тонким слоем реголита, и по отношению к ней самой, и по отношению к справедливости — если она еще есть на этом свете. Те, кто предал товарища перед лицом бездны — о да, смущаясь, опуская глаза, ссылаясь на приказы, не суть, — они не могут ходить в белом.

Радиоволны донесли непривычную уху речь, почти пение. Китайцы что-то обсуждали между собой. Недолго. Голос полковника стал встревоженным.