Тамплиеры. Книга 2. След варана - Варвара Болондаева

Утро 12 июня, в день святых апостолов Петра и Павла окрестности Иерусалима огласил испуганный рев быков и ослов. Запах крови, влажных голубоватых потрохов и желанный, сытный аромат жаркого. Худой, измученный скот: волы, мулы, захромавшие обессилевшие лошади и верблюды, немало потрудившиеся для войска Христова, несли последнюю службу. Их десятками забивали для того, что содрать шкуры. Свежими сырыми шкурами необходимо было обшить осадные башни, крыши переносных галерей и навесы таранов. Три махины, находившиеся в подчинении Готфрида Бульонского, Раймунда Тулузского и Танкреда Тарентского, словно гигантские корабли, возвышались напротив городских стен. Они были настолько высоки, что с верхней площадки хорошо было видно, как кипит иерусалимская жизнь. Народ, снующий по просторным улицам, богатые дома — много богатых домов, купола церквей, пики минаретов, синагоги. От всего этого отделяла ненавистная стена. Угрюмо смотрели бойницы, укрытые тюками из хлопка и сена; на площадках многочисленных башен у метательных машин муравьями копошились люди. Откуда-то снизу с той стороны поднимался густой дым, и ветер доносил запах смолы — кипели котлы. Мавры были готовы к схватке.

Чертежи осадных орудий, необычной, совершенно новой конструкции — подарок базилевса, пришлись весьма кстати. Без них штурмовать неприступный город было бы почти безнадежно — как это было месяц назад, когда при первом штурме бессмысленно полегло множество народа. Надеяться можно было только на милость Божию да на хитроумность инженеров и их осадных машин. Это все понимали. Работал каждый — от нищего старика до влиятельного барона. Даже молодая Эльвира, жена Раймунда Тулузского, наравне с простолюдинками резала под палящим солнцем тростник.

Грохотали тачки и повозки, груженные камнями, в воздухе висела пыль — выносливые двужильные сервы почти засыпали ров. Женщины и девицы плели фашины из прутьев и тростника и выравнивали ими поверхность. Сверху на приближавшихся к стене крестоносцев то и дело сыпались камни и стрелы, отыскивая легкую мишень. Убитые находили свою могилу тут же, в полузасыпанном рве.

Это был самый сытный день за все время осады. Сухое жесткое мясо — плохо прожаренное, пропахнувшее костром, но все же мясо — восстанавливало силы. Силы для последнего рывка.

И рывок был сделан. На военном совете было решено пуститься на хитрость. Эмир Ифтикар эд-Даула усилил крепостные стены, установил метательные орудия и котлы с северной стороны, где сосредоточились основные сил латинян, восточная же часть была практически не укреплена. Сюда-то, к воротам святого Стефана, под покровом темноты перебралась большая часть войск. За ночь были разобраны, перенесены и собраны заново массивные тараны и мощные катапульты.

Оставалось только ждать. Возбуждающее, азартное время перед сражением, когда кровь закипает в жилах, гудит в сердце и бешено стучится в виски. Бросает то в жар, то в холод.

Гуго де Пейен с вечера облачился в доспехи. Под длинный, почти до колен хауберг — стальную кольчугу, он надел стеганный пурпуэн — смягчать удары стрел и мечей. Поверх хауберга — белую накидку-сюрко с нашитым красным крестом. Роже-оруженосец помог ему зашнуровать наколенники и перчатки. Кольчужных штанов Гуго не носил, считая, что они мешают управлять Мистралем.

Теперь препоясанный мечом Гуго в нетерпении ходил перед своим навесом, не отрывая глаз от того места, где стояла осадная башня. Оруженосцы Роже и Эктор де Виль были тут же, тоже вооруженные. Правда, кольчуги на них были легче и не защищали бедер. Роже держал под уздцы Мистраля, а Эктор де Виль — большой нормандский щит Гуго и копье. Застоявшийся Мистраль нервно фыркал, предчувствуя сраженье, и тряс головой. Слуги ушли в темноту — сегодня всем хватало работы. Нарсиса и Морена отправили к осадной башне. А Сильвену с Леоном выпала честь быть в первых рядах штурмовиков.