Расколотый мир - Анастасия Поклад

война, и чем быстрее она будет окончена, тем лучше. Во-вторых, через три года я в любом случае смогу короноваться. Вы убедились, что я настоящая обда, я уже правлю людьми, и высшие силы ведут меня.

"А в-третьих, если я прежде надеялась, что Западногорск станет моим вслед за Фирондо, то теперь от этих надежд остался туман. Сколько ни говорил Фенрес, что горцы слушают столицу, а сейчас у них свое мнение, и Западногорск не станет моим, пока сам не захочет. А это очень некстати, потому что на лето у меня запланирована кампания против Ордена, и горские войска в ней — необходимое подспорье. Иначе сорвется мой договор с Холмами, и сильфы будут иметь полное право стереть меня с лица земли. Неизвестно, что тогда предпримут горцы, но война с сильфами окончательно обескровит Принамкский край, и в итоге мне останется повелевать руинами. А про договор горцам сказать нельзя, они ненавидят сильфов больше, чем все веды, вместе взятые. Хорошо, что они пришли именно сейчас, когда Юра и Даша улетели на Холмы".

— Некоронованная и не знающая всей формулы власти, ты можешь совершать ошибки, непростительные для обды, — покачал головой Ивьяр. — Сейчас ты почти обычный человек — неглупый, дальновидный, любимый народом — но не тот, кто сумеет удержать всю страну. Не тот, кому знать Западногорска без опасений подчинится. Мы никогда не поддержим войну Фирондо против тебя, но в эти три года не склонимся перед тобой до конца. К тому же, есть второе обстоятельство.

— Фенрес Тамшакан, — выплюнул бородатый мужчина, и юноша со свистом втянул воздух свозь зубы.

— Да, — кивнул Ивьяр. — По незнанию, неопытности или недосмотру высших силы ты, обда, приняла под свою опеку самого недостойного и скверного человека, какого только можно найти в горах. Даже род Фенреса отрекся от него, когда стало известно о его преступлениях.

— Как же случилось, что такой преступник стал градоначальником? — осведомилась Клима. Фенрес помалкивал о прошлой жизни, лишь в минуты пьяного бреда поминая клевету, обиду и проклятых девиц, которые вертят хвостами. Говорилось это не совсем искренне, даже Гера не верил, будто градоначальника в самом деле оклеветали.

— Это произошло по воле Фирондо, — процедил Ивьяр. — За всю свою жизнь Фенрес не совершил ни одного достойного деяния. Его род издревле занимался торговлей, и сам Фенрес какое-то время возглавлял несколько купеческих домов. При нем царили воровство и взяточничество. Он покрывал преступников, обманывал покупателей, не брезговал вымогательством и шантажом. Кончилось тем, что он обманом заманил к себе девушку из знатного уважаемого семейства, обесчестил ее и надругался.

Голос Ивьяра звенел такой ненавистью, что Климе показалось, та поруганная девушка была ему не чужой. А бородатый мужчина с юношей, судя по лицам, представители того самого знатного семейства.

— У нас Фенресу вынесли смертный приговор, — продолжал Ивьяр. — Но схватить его не успели: почуяв неладное, преступник сбежал в Фирондо, потребовал там высшего суда и сумел сделать так, что казнь заменили ссылкой на границу. Но Фенреса и это не устраивало. Он знал, что на границе смерть все равно найдет его — от орденцев или нашей мести. Поэтому путем интриг добился, чтобы на границу вместо него послали другого, а сам уехал в такую глушь, что мы даже не сразу отыскали его след. А потом стало поздно: Фенрес сделался градоначальником, Фирондо была удобна такая власть, и нам запретили его трогать.

— Сейчас он твой, обда, — подал голос бородатый. — И я готов поклясться перед высшими силами, что в обмен на голову этого подонка Западногорск станет твоим, будь ты хоть четырех лет отроду.

Клима в задумчивости переплела пальцы. Интуиция молчала. То ли не снисходила до недорослой обды, то ли напрочь перебивалась желанием согласиться сейчас же. Фенрес Тамшакан уже давно перестал быть нужным, и жил, пока у Климы было мало сторонников и не доходили руки. А еще в Локите хорошо помнили Фенреса именно как главу торговых домов, о преступлениях ничего не знали, и вряд ли стали бы доверять обде, которая за просто так убивает верных ей людей.

— Время ужина, — медленно произнесла девушка. — Спускайтесь вниз, затем я распоряжусь приготовить вам спальню. Утром будет ответ.

* * *

Ответ у Климы был готов уже поздним вечером. Глупо отказываться от возможности прямо сейчас получить Западногорск, Опушкинск, крепость Рыжую и прилегающие к ним деревни. Голова Фенреса Тамшакана — не такая уж высокая цена. Вот, к примеру, на голову Ристинки Клима бы вряд ли согласилась.

Но провернуть все следует так, чтобы не только в Локите, но даже в самом Редиме никто не понял, куда и зачем подевался градоначальник. И сейчас Клима размышляла, кого ей снарядить в Редим за головой Фенреса Тамшакана. Задача осложнялась тем, что все требовалось сделать тайно, тихо и быстро, а для этого требуется либо толковый исполнитель, которого тоже потом придется убивать как лишнего свидетеля, либо полностью преданный обде человек с соответствующими качествами. Самих горцев посылать нельзя, они будут в своем праве и наделают шуму. А если Фенрес, в надежде выторговать себе жизнь, выложит все, что он знает о сильфах, союз с Западногорском точно придется отложить на неопределенное время.

Вестники-разведчики хороши пока лишь для сбора сведений, притом даже до коллег из Ордена и тайной канцелярии им далеко. Наверняка среди ведов есть служители Ордена, как и наоборот. А вот разведка обды пока способна лишь прятаться по кустам и собирать сведения в деревенских трактирах. Когда под Климиным началом будет Западногорск, столь же крупный и влиятельный, как Фирондо, к ее услугам будут все разведчики и дипломаты. Тот же Ивьяр, к примеру. Вот, кого бы послать на Холмы вместе с Ристинкой!

Нанимать головорезов из армии Клима стала бы, только основательно стукнувшись об тучу. Обращаться к редимской бабке-колдунье тоже нельзя, это все равно что официальную огласку делу придать. Хавес предан как собака, в меру жесток, но тайный убийца из него как из сильфа землекоп. Зарин умен, удачлив, но слишком добр, подобраться к жертве может и сумеет, а быстро хладнокровно прикончить — вряд ли. К тому же, эти двое могут сболтнуть лишнего.

Оставались самые ближайшие соратники.

Климе не слишком нравилась идея впутывать в это дело Геру, но кроме него и Теньки она больше никому не могла довериться полностью, точно знать, что ни случайно, ни по умыслу ее тайны не достигнут лишних ушей. Тенька либо применит колдовство, нашумит и выдаст себя, либо не сумеет одолеть градоначальника, окажи тот сопротивление. Геру же на протяжении десяти лет