Ага, вот я тут - книга 2 - Павел Чирков

Сёши-сан

Меня впервые отправили одного, без сопровождения, с чужими людьми. Не знаю, на каких условиях хозяин отдал меня, возможно просто как посылку, под расписку о сохранности имущества. Но на его лице не было никаких эмоций. Единственным плюсом было то, что с меня сняли браслеты, ограничивающие применение потока. Теперь ничто внешне не указывало на то, что я раб и владею потоком. Так что на территорию тренировочного лагеря я прибыл как обычный человек.

Два месяца пролетели, как один день. За это время я ни с кем не познакомился, не говоря уже о том, чтобы подружиться. Дни шли по строгому расписанию, каждый шаг под контролем, нагрузки бешенные. Три тренировки в день с перерывами на принятие пищи и посещение туалета. Из плюсов – здесь была санитарная комната с душевыми кабинками, где можно было уединиться на некоторое время. Здесь, через неделю после прибытия, я попытался установить связь с Гораздом.

– Ты куда пропал? – возмутился он, едва появившись в тесной кабинке.

– Я в лагере, – ответил я и быстро ввёл его в курс дела. – Не знаю, как часто удастся связываться, но надо что-то придумать.

– Здесь можно предложить только одно – подселение. – задумчиво сказал Горазд. – Короче, нахожу артефакт, помещаю его в ячейку, а ты достанешь его и соединишь с той схемой.

Нагрузки увеличивались каждый день, многие не выдерживали и срывались, но их не отпускали из лагеря. И кучка отчаявшихся получить свободу, с обреченными лицами выполняла те же нагрузки, только лицом к основному строю.

Временами у меня появлялось искушение, использовать поток для облегчения нагрузки, но я не стал этого делать. Не стоит раньше времени подставляться. И я с упорством продолжал перетаскивать мешки с песком, поднимать тяжести, и безжалостно, до наступления полного отупения, на носить удары по всё тем же мешкам с песком. Было трудно, но я понимал, что на турнире будет сложнее. Реально оценивая свои силы, я в какое-то время понял, что в лагере для меня нет соперников.

По воскресеньям у нас был день отдыха, когда большинство бойцов просто отсыпалось в своих комнатах, выползая только для принятия пищи, и то не всегда. Я старался не расслабляться и разработал для себя самостоятельный режим тренировки. Во время одной из них меня увидел помощник провара, который предложил мне отправиться с ним в деревню за продуктами и помочь таскать мешки и ящики.

На ярмарке я посетил лавку старьёвщика. Где приобрел весьма потрепанную старинную книгу, которую тут же спрятал за пазуху, чтобы не вызывать лишнего любопытства у моего спутника. За несколько мелких монеток, выданных в качестве стипендии участнику сборов, я купил себе фруктов и горячих лепешек, которые с удовольствием съел на обратном пути.

Через неделю снова удалось связаться с Гораздом, который нашел необходимый артефакт и помог провести сеанс подселения. В первое время было сложно адаптироваться, потому что сущность Горазда всячески сопротивлялась усиленным нагрузкам и, как оказывается, была весьма миролюбивой. Он никогда в своей жизни не дрался! Пришлось не только тренироваться, но и уговаривать его не сопротивляться моим действиям.

В какой-то момент я даже пожалел об этом, но то ли Горазд смирился с ощущением «быть избитым», то ли я смог его временами отключать, но, во время тренировки он молчал. Зато, стоило мне только уединиться, как он тут же принимался пичкать меня различными отрывочными познаниями потока, не давая сосредоточиться на чем-то другом. В какой-то миг я открыл купленную книгу, и тут Горазд возликовал:

– Ты даже не представляешь, что у тебя в руках! Это древний трактат о происхождении потока. Здесь доказано, что поток был всегда, то есть, задолго до официального его открытия.

– Так «всегда», или «задолго до открытия», – уточнил я.

– Всегда! – восторженно воскликнул Горазд. – О, как мне в своё время не хватало этой книги!

– Смотри, здесь показано, как трансформировался поток во время войны «все против всех», – сказал я, прочитав с помощью переводчика текст внизу одной из схем. – Это что, была такая война?

– Историки говорят, что была и не единожды, когда исчезало всё живое на планете.

– И как же тогда мы выжили?

На это вопрос у Горазда не было ответа, и мы погрузились в чтение книги, подробно изучая схемы и осмысливая сопроводительные тексты. Каково же было моё удивление, когда мы выяснили, что так называемое «возрождение жизни» каждый раз происходит по новому сценарию. До нас были плазмоиды, кремноиды, так что, получается, все эти истории о человеке-огне и человеке-камне не такие уж и сказки? С каждым возрождением сущность населяемой планету биосферы становится всё более уязвимой. Не это ли является признаком вырождения?

В один из вечеров я раскатал свиток и предложил Горазду попытаться перевести текст, на что он ответил, что здесь текст вторичен, причем написан совершенно бессвязно и безграмотно. Скорее всего либо для красоты, либо для отвлечения от основной темы.

– Смотри, здесь орнамент представляет собой единую схему, сплетенную из множества участков.

– Да, я заметил это, – уточнил я. – И смотри, здесь есть символы, которых я раньше не встречал.

– Где-где? – заинтересовался Горазд.

– Здесь, – пояснил я, на всякий случай тыкая пальцем в несколько мест.

– Да, – задумчиво произнёс Горазд. – Эти символы повторяются, что исключает возможность ошибки при начертании.

– Ты знаешь что-нибудь об элементарных участках схем, – поинтересовался я. – Или, что будет лучше, о составляющих элементах схем?

– Как-то не задумывался над этим. До этого мы вполне обходились теми. Что есть в наших университетских учебниках и дополнительных справочниках.

– Мне кажется, что разгадка потока находится в этих частях.

– Мда, – задумчиво произнёс Горазд. – Но дело в том, что, находясь в вот таком «разреженном» состоянии я не смогу