Алый легион - Трой Деннинг

Прикрыв глаза, Ер'Стали пытался вспомнить следующее слово.

Вместе с Ниивой, Каилумом и всеми гномами Кледа Рикус, затаив дыхание, слушал рассказ старого колдуна.

Впервые за тысячу лет гномы собрались в башне Бурин. Собрались, чтобы услышать историю своей расы. Сотни магических факелов, зажженных Ер'Стали и установленных Лианиусом, ярко освещали большой зал. Древние фрески на стенах раскрылись во всей своей красе. На каждой колонне ослепительно сверкали начищенные до блеска боевые топоры и мечи. Их специально отполировали, как еще одно напоминание о неслыханном богатстве наследия Кемалока. Да и сами гномы приоделись по такому торжественному случаю. Рикусу казалось, что такую аудиторию одобрили бы и древние короли.

Наконец Ер'Стали открыл глаза и печально покачал головой.

— Мне очень жаль, но я не могу вспомнить, что там дальше. Давайте попробуем историю о том, как король Ркард отогнал Бориса от ворот Кемалока.

По залу пробежал одобрительный шепот. Лианиус поднял руку, призывая к тишине, и в громадном зале стало так же тихо, как было всю последнюю тысячу лет.

«В пятьдесят второй год царствования короля Ркарда Борис вернулся. Из всех наших рыцарей оставались только сам король, Са'рам и Джо'орш, с пятьюстами гномами каждый. Борис привел с собой из Эбе десятитысячное войско с осадными орудиями и гнусным колдовством.»

Кемалок был последним городом гномов, и вместе с ним должны были умереть последние из нашей гордой расы. Этого, поклялся король Ркард, не произойдет. Он приказал Са'раму и Джо'оршу бежать, взяв с собой половину жителей Кемалока. Остальные, во главе с королем, остались, дабы скрыть следы их бегства, и, погибнув, убедить Бориса, что он оборвал весь наш мужественный и древний род.

Вскоре после того, как рыцари покинули Кемалок, Борис своим гнусным колдовством в двенадцати местах проломил городскую стену. У последнего пролома Ркард и Борис сошлись в смертельной схватке. Но вскоре доблестный Ркард почувствовал, как грудь ему пронзил ужасный меч врага. Но и мерцающее лезвие топора нашего монарха оставило глубокий след в доспехах Бориса. Они упали, каждый со своей стороны стены. Борисовы слуги унесли своего мерзкого командира в лагерь. Мы же, верные последователи нашего короля, принесли доблестного Ркарда, в груди которого все еще покоился вражеский клинок, в Башню Бурин. Закрыв ворота, мы приготовились к последней битве.

Спустя немного времени король Ркард умер от полученных ран. С болью в душе мы ждали атаки Борисовых войск. Но на десятый день враги свернули лагерь. Мы поняли, что последний удар Ркарда не пропал впустую. Борис умер…"

— На самом деле все было не так! — прогремел гулкий голос с проходящей над залом галереи.

Подняв глаза, Рикус увидел невысокого, закованного в черные, украшенные золотом и серебром доспехи гнома. Усыпанная драгоценными камнями корона венчала его шлем, а из-под опущенного забрала сверкали ярко-желтые глаза.

— Ркард! — прошептал пораженный мул.

— Последний король заговорил! — воскликнул какой-то гном.

Зал взволнованно загудел.

— Это то, во что верил хранитель Книги, — загрохотал король, — но на самом деле произошло не это.

Стояла гробовая тишина. Все ждали продолжения, но мертвый король только молча глядел на собравшихся.

Наконец Ер'Стали спросил:

— Великий Ркард, ты поведаешь нам правду?

Древний король устремил свой немигающий взор на колдуна.

— Я не знаю, — ответил он, — почему в тот раз враги отошли от Кемалока. Может, раны Бориса оказались слишком серьезны. Может, армию Тринадцатого Героя срочно призвал к себе Раджаат. Может, причина в чем-то ином. Я знаю одно — Борис не умер. И знаю я это потому, что много лет спустя он вернулся, чтобы в одиночку, за какой-то час сделать то, что его десятитысячное войско не смогло совершить за десять дней. Он высосал жизнь из гномов Кемалока, оставив только кости на память о том, что наш город посетил Дракон.

— Дракон! — прошипел Рикус.

— Это хорошо, что вы вернулись домой, дети мои, — словно не замечая бури чувств, вызванной его словами, продолжал Ркард. — Но будьте бдительны! Борис не потерпит возрождения Кемалока.

Сделав шаг назад, король растворился в темноте. Гномы, потрясенные его словами, не могли тронуться с места.

Встревоженный мрачным предсказанием Ркарда, Рикус вскочил. У него и так не шли из головы слова Хаману о том, что случится, когда Тир не представит Дракону положенной пошлины рабами. Узнав, как Дракон расправился с Кемалоком, он теперь боялся, что и Тиру грозит смертельная опасность.

Сняв Пояс Ранга и Кару Ркарда, он шагнул к Лианиусу.

— Я собирался вернуть их позже. — Он протянул магические предметы старому гному, — но мне пора в Тир. Я прошу прощения, что оказался их недостоин.

Лианиус в упор посмотрел на мула, потом перевел взгляд на его грудь. Незаживавшая язва наконец-то затянулась, оставив после себя грубый шрам под сердцем.

— Каилум рассказал мне, что ты сделал, — объявил ухромус.

Усилием воли Рикус заставил себя смотреть в гному прямо в глаза.

— Я не могу исправить своих позорных поступков, — сказал он. — Я могу только вернуть то, что вы мне дали.

Лианиус кивнул, принимая из рук мула Пояс Ранга и ножны с Карой Ркарда.

— Мы берем обратно Пояс, — сказал гном. — Возможно, со временем и появится гном, способный носить его лучше, чем ты.

— Я тоже на это надеюсь, — кивнул Рикус.

— А это, — заявил ухромус, возвращая волшебный меч, — я хотел бы оставить тебе. Судя по рассказам Каилума, на всем Ахасе нет воина, более достойного носить этот волшебный меч.

Мул с удивлением посмотрел на Каилума.

— Много резких слов сказали мы друг другу, — склонил голову жрец солнца. — Но ты действительно все время пытался спасти Нииву. С этим я спорить не могу.

— Кара Ркарда — царский подарок, — ответил мул. — Если учесть, что я, хоть и по принуждению, обманул ваше доверие.

Потрясенный благородством и щедростью гномов, Рикус едва мог говорить.

— Этого дара ты более чем достоин, — заверил гладиатора Лианиус, — можешь в этом не сомневаться. И мы не виним тебя. Ведь ты пытался сделать то, о чем другие боятся даже мечтать.

— Спасибо, — склонил голову мул.

Выждав почтительную паузу, Рикус повернулся к Нииве.

— Ты пойдешь со мной? — спросил он. — Я изо всех сил постараюсь дать тебе те три вещи, которые ты хотела от меня получить.

Изумрудные глаза Ниивы наполнились слезами.

— Я знаю, — сказала она, вставая рядом с Каилумом, — но я уже решила свою судьбу. Отныне моим домом станет Клед, а когда-нибудь и Кемалок.