Слой Ноль - Евгений Прошкин

– Что у тебя случилось? – спросила она. – Что?.. Не получается? Ты уже был в нулевом слое? Ты нашел его? Что там? Говори!

– Нет, я пока не успел, – ответил Виктор, не оборачиваясь. – Дел много в связи с эвакуацией.

– Меня там нет… – прошептала она. – В нулевом – тоже нет. Что за женское счастье? Вы с Борисом остановите машину, и я исчезну…

– Не остановим, – сказал Мухин, возвращаясь к постели. – Там уже ничего не остановишь. Там уже все… Теперь мы можем встретиться только случайно. – Он заглянул ей в глаза, но темные зрачки ничего не отражали. – Где-нибудь, когда-нибудь… В одном из слоев.

– У нас нет столько времени. Слои горят… Вот и нулевой тоже… И наша надежда пропала, да?

Мухин не ответил. Погладив Людмилу по руке, он приподнял ее за спину и привлек к себе.

– Не надо, Витя, – сказала она, глядя куда-то мимо. – Я не чувствую ничего.

– Совсем? – ляпнул он.

– Совсем, Витя. Ничего. Даже боли. И сама себя не чувствую. Меня и здесь как будто нет… Хотела от передозы сдохнуть, но дядя больше одной капсулы не дает. Он у меня добрый. А Костик мог бы… Если б я попросила, он бы сделал. Но это ты должен… Я так решила.

Мухин, как под гипнозом, достал сплющенную картонную коробочку с жирной надписью «CYCLOMEZОTRAMINUM 0.050».

– Что это?

– Драйвер. Им Петр пользуется. Я так и не попробовал. – Он раскрыл упаковку. В двадцати прозрачных ячейках подрагивали маленькие голубые бусинки. – Двадцать должно хватить…

– Хуже не будет, – согласилась она.

Выдавив таблетки, Виктор взял со стола поилку с водой.

– Может, передумаешь?..

– Не смеши…

Она с видимым усилием проглотила, и ее глаза посветлели.

– Передумай, Люда! – сказал Мухин с отчаянием. – Ведь не поздно!..

– Брось. Если повезет, увидимся еще. Если успеем… Попробуем Борьку упросить… сведет нас как-нибудь… не все же они сгорели… слои… пока… не все… сгорели…

С каждым словом голос звучал все тише, и вскоре Виктор уже не мог понять, действительно ли она с ним говорит, или это ему кажется. Он взял в руки ее холодную ладонь и прижал к губам, словно хотел согреть. Теплее ладонь не становилась. Через минуту, или через час – этого Мухин сказать бы не смог, Людмила слабо шевельнула пальцами. Он пощупал ее запястье, потом горло. Пульса не было. Наклонившись, Виктор поцеловал Люду – первый и последний раз в этой жизни. И закрыл ей глаза.

– Мухин!! – заорали из коридора. – Мухин, нет!!

В комнату, грохнув дверью, влетел Немаляев. Виктор не шелохнулся. Он продолжал гладить Люду по руке.

– Ф-фу… – выдохнул Сан Саныч. – Я боялся, ты тут натворишь чего-нибудь…

– Что я мог натворить? – отрешенно произнес Мухин.

– Разного, Витя. Она ведь хотела… ладно, успели…

– Нет, – сказал Мухин.

– Эвакуации не будет, – объявил Немаляев, пропустив его реплику мимо ушей. – Мы остаемся здесь. Костя с Сапером вернулись…

– Что ж так?.. – спросил Виктор, почти не слушая.

– Их выдавило. Они там погибли. Вместе со всеми. Мы потеряли слой. Конец!..

Мухин медленно кивнул. Затем снова. Кивнув в третий и четвертый раз, он вдруг заметил, что это помогает отвлечься. Вокруг не было ничего – только мертвая Людмила. И он, сидящий рядом и бессмысленно мотающий головой…

– Витя, ты что, обкурился? – спросил Костя.

В комнате, бубня себе под нос, как тот облученный, появился Сапер. Чуть позже пришел Шибанов.

– Витя, свяжи-ка нас со своим Петром, – сказал он.

– Да?..

– Я же знаю, что вы с ним контачите.

– Да…

– Кого ты в магазине дурил, Витя? Коньяк хороший раскокал… Ты уж за ребенка меня не держи. Только вот как ты в офис газеты попал? Там через склад пройти надо, посторонних туда не пускают…

– Грузчиком… – ответил Мухин, продолжая все так же кивать и смотреть Людмиле в лицо.

– Гениально! – расхохотался Шибанов. – Когда в кино такое вижу, тошнит!.. А в жизни, значит, работает? Тебе бы в артисты, Витя!

– Я и хотел… – сказал он, обращаясь неизвестно к кому. – Не взяли меня в артисты… таланта нету…

– Это они от зависти. Хватит качаться-то! Повернись к нам.

– Да он правда пыхнул… – нахмурился Костя. – Оставь Люду в покое! Куда ты сел в грязных портках?

– Не важно… – Мухин перестал раскачиваться и тупо посмотрел на Шибанова. – У вас пушка есть? Застрелили бы вы меня…

– Ты чего, спятил?.. – растерянно улыбнулся тот.

Виктор встал, и Немаляев наконец увидел, что глаза у Люды закрыты. Оттолкнув Сапера, он ринулся к кровати и, еще не коснувшись племянницы, уже все понял. Сжав в пальцах одеяло, Сан Саныч опустился на колени и беспомощно, по-стариковски, завыл.

За ним к Людмиле подошел Костя. Не посмотреть – проститься. Шибанов взялся за спинку кровати и тяжело вздохнул.

– Вот этого я и боялся… – прошептал Немаляев. – Боялся, что она тебя уговорит. Уговорила, девочка…

– Она сейчас жива, – сказал Сапер.

– Жива и здорова… – добавил Костя. – Мы ее найдем, Сан Саныч, не сомневайтесь. Было бы только, где встретиться….

Мухин один не смотрел на Людмилу, поэтому он первым заметил, как в дверях возник Кран. Охранник зачем-то приволок с собой автомат. Еще два магазина, кривые, как сказочные кинжалы, торчали у него из карманов.

– Чего надо? – рявкнул Шибанов.

– Собственно, ничего, – спокойно ответил Кран и поднял ствол.

Рожок был большой, «сорокапятка», поэтому он позволил себе не целиться. Стоя на пороге, он полосовал комнату слева-направо и обратно, и его не очень заботило, что половина пуль попадает в стены. Остальной половины было более чем достаточно.

Никто из перекинутых уже не видел, как охранник, отстреляв магазин, вставил второй и лениво потянул затвор. Зайдя в комнату, он каждому, даже Людмиле, выпустил по короткой очереди в сердце.

Таково было требование заказчика.

Не было ни света, ни тепла, ни тяжести. Ни было запаха, не было звука, не было ничего. Виктор даже усомнился, существует ли он сам, но пришел к выводу, что все-таки существует. Он не чувствовал, но осознавал. Как минимум – осознавал себя, хотя этого было слишком мало. Это было почти ничто.

– Привет, покойничек, – сказали ему с кощунственной усмешкой.

Впрочем, «сказали» – это вряд ли… Скорей, дали понять. Каким-то образом.