Месть полукровки - Раиса Николаева

голове, стараясь успокоить, потом, словно фокусник достал просто из воздуха конфетку и протянул ее Трие. Она засмеялась, плохого настроения, как ни бывало. Трия была очень отходчивой и этим страшно нравилась Ариэну

Часть 3. Глава 14

Через три дня дипломатическое посольство во главе с Ариэном (включающее в себя Дезию и Трию), порталом отбыло в соседнее королевство, славящееся своими рощами дриад. Все три дня, перед отъездом миссии, Ариэн по нескольку часов, проводил в архиве императорской семьи, и с каждым днем его лицо становилось все угрюмее и угрюмее, Трия догадывалась о причине плохого настроения мужа — его поиски буксовали, отказываясь двигаться дальше.

— На имя первой жены Императора наложено какое-то магическое Проклятие, — наконец, с раздражением, вынужден был, признать он.

— Ее имя стерли из памяти? — предположила Трия.

— Нет, ее имя помнят… вроде бы, и помнят очень многие, просто ее имя никто не может произнести, словно наложено какое-то табу на произнесение этого имени. Это же касается и его написания. Все документы, где было записано это имя — уничтожены. В копиях ее называют женой императора.

— Странно, — Трия задумалась. — Память о ней существует, стерто из памяти только имя. И что такое стирание памяти дает? Если бы Император хотел, чтобы все забыли о его жестокости, которую он проявил к первой жене, или, наоборот, его ненависть к ней была столь велика, что он хотел бы стереть даже память о ней, то память не так стирают. Стертое имя, все равно дает возможность как-то идентифицировать человека, например, эту женщину называют либо первой женой Императора Гархэна, либо матерью Ирлы, и все сразу понимают о ком идет речь.

— Ты права, — согласился Ариэн. — Такое ощущение, что стирание имени было особым актом жестокости по отношении… к кому-то, кому мать Ирлы была очень дорога. Например, ее любовнику, — Ариэн сам удивился собственному выводу, но когда эти слова были произнесены, то сразу стало казаться, что все именно так и было.

— Любовник! — ахнула Трия, и вдруг поняла, что все время поисков, ее неосознанно мучила мысль о любовнике Императрицы, но едва Трия обращала внимание на эту мысль, она тут же ускользала. Создавалось ощущение, что Проклятие забвения наложено не только на имя Первой Императрицы, но и на личность ее любовника. — Точно! Ариэн, а известно, кто был любовником этой женщины? — Ариэн нахмурился, пытаясь вспомнить.

— Нет! — удивляясь тому, что только сейчас это заметил (и это удивление, в этих поисках, было уже не первым и даже не вторым), ответил мужчина. — Вот же, гадство, — с досадой сказал он. — Надо поиски начинать заново, а времени нет. — Времени, действительно, не было. Поиски Кейрин были в приоритете всего.

Прибыв в соседнее королевство и Трия, и Дезия стали вести себя очень странно. Раз в три-четыре дня, они отправлялись, по очереди, в разные города, где были посольские консульства их страны, и (как, сразу же доложили Ариэну), куда-то исчезали по ночам. Такое поведение было несвойственно Трии, но на вопросы Ариэна, она сначала притворялась не понимающей, потом раздраженно отворачивалась, не желая говорить об этом, но однажды все изменилось…

…Трия и Дезия, действительно каждую ночь сбегали из консульства, благо хорошие амулеты позволяли это сделать, без потери имиджа посольской миссии. Они уезжали как можно от города, чтобы избежать свидетелей их превращения. Две огненные драконницы, это очень впечатляющее зрелище, обе это понимали. Поэтому им приходилось летать по ночам, ориентируясь только на родственное чувство. Дезия была убеждена, что Трия в драконьем облике обязательно почувствует свою дочь.

Первое обращение Дезии было эпическим. Она ни разу за всю свою долгую жизнь, не принимала драконьего облика и даже не знала, как она выглядит в виде дракона. Трия ненамного отстала от бабушки. Страх за то, что в драконьем облике она не сможет срыть свою истинную сущность, был столь велик, что после окончания Академии она ни разу не превращалась.

Женщины аккуратно сняли одежду, деликатно повернувшись, друг к другу спиной. Первой превратилась Трия. Она грозно поднялась на задних лапах, расправила крылья… и едва сдержала победный рык. Этот рык должен был устрашать врагов и был слышен на много лиг вокруг. Хорошо, что Дезия была рядом и смогла заставить Трию сдержаться. Потом превращалась сама Дезия. Расправив крылья, впервые в жизни, она забыла обо всем! Задрав вверх голову, она хотела заклекотать от счастья, но теперь Трия остановила ее. Драконицы стали рассматривать друг друга. Они были прекрасны! Алый цвет чешуи со всполохами огня. Таких красивых Драконов ни одна, ни вторая не видели. Трия немного отличалась от бабушки, цвет чешуи уходил немного в бордовый и край крыльев имел черную оторочку, видимо, так влияла небольшая часть человеческой крови, которую ей так и не удалось выжечь. Потом драконицы взлетели и снова едва сдержали клекот счастья. Они обследовали дальнюю часть леса над рощей дриад, но ни Трия, ни Дезия ничего не почувствовали.

С этого дня они летали каждую ночь и как-то раз, пролетая над лесом, Трия ощутила внезапно появившуюся нить, что словно тянула ее на север.

— Я что-то чувствую, — мысленно сказала она Дезии. — Меня что-то тянет на север, но ощущение слабое, то появляется, то исчезает.

— Значит, завтра полетим сразу в этом направлении, — ответила Дезия. — Возьмем с собой одежду. Не можем же мы голыми предстать перед девочкой. — В этот раз они вылетели, едва стало смеркаться. Нить вела Трию вперед.

— Здесь, — мысленно сказала она Дезии, и они спустились на небольшую поляну. Несколько минут понадобилось, чтобы одеться и вот женщины, почти в полной темноте, ведомые только инстинктом, двинулись вперед. Идти пришлось почти час, но обе понимали, что так было нужно. Не могли же они в драконьем облике приземлиться сразу в роще дриад. Они уничтожили бы половину рощи.

Кейрин сидела у ствола одного из деревьев и бездумно смотрела в темноту. Ночью она не могла спать. Темнота напоминала ей тот момент, когда она кралась в разрушенный дом, чтобы чертить пентаграмму для вызова демона. Сколько таких пентаграмм она потом начертила, но Заэр больше не являлся. Какой-то шорох отвлек ее от невеселых мыслей. Кейрин вскочила на ноги, не понимая, что может так шуршать. Отец уверял ее, что никаких крупных животных поблизости не водится, что местность вокруг совершенно безопасна. Кейрин напряженно вглядывалась в темноту и едва не закричала от неожиданности, когда на поляну вышли две прекрасные девушки. Все трое замерли, глядя друг на друга.

— Здравствуй, Кейрин, — мягким голосом, сказала одна из незнакомок. — Не