Книга шипов и огня - Рэй Карсон

Придворные разглядывают меня с наглым интересом. Алехандро немного выпрямляется, прищуриваясь. Дышать, когда он смотрит прямо на меня, оказывается все так же тяжело. Гектор легонько толкает меня локтем. Я делаю шаг вперед, мои фрейлины позади меня.

Лицо короля проясняется, когда я подхожу к помосту. Оно до странного безразлично, лишь небольшой намек на любопытство. Я преодолеваю половину зала, прежде чем замечаю, что выражение его лица меняется. Его взгляд скользит по моей фигуре от макушки до ступней, задерживаясь на груди. Губы скривляются в полуулыбку. Любопытство остается, теперь более настойчивое. Манящее. Это лицо незнакомца.

Жар обжигает мои щеки. Удовольствие искрится внутри меня, колет иголочками. Нет, это не удовольствие — это сила. Совершенно новое ощущение для меня.

— Добро пожаловать, леди Мальфицио, — говорит Алехандро, поднимаясь с улыбкой. Тон его голоса очень формальный, взгляд — оценивающий.

И тут я почти впадаю в панику. Удовлетворение силой улетучивается, его место занимает унижение. Очевидно, что мой супруг не узнает своей жены. И даже на публике он не считает нужным скрывать свой интерес к женщине, которую находит привлекательной.

Он смотрит на меня так пристально, словно я единственный человек на свете. Так ли сильно я изменилась? А может, этот гипнотизирующий взгляд был лишь оружием в его арсенале привлекательности. Может, он никогда по-настоящему и не смотрел.

Гнев помогает мне сохранять дистанцию. Это он должен чувствовать себя запятнанным стыдом, а не я. Дойдя до ступеней на помост, я приседаю в реверансе.

— Ваше величество, — говорю я, опустив глаза.

И тут тихий голос слева от Алехандро произносит:

— Элиза? То есть… ваше высочество?

Я смотрю на этого человека и вздрагиваю от неожиданности. Юный мальчик смотрит на меня широко раскрытыми глазами из-за чьей-то пышной юбки. Взъерошенные черные волосы, глаза цвета корицы. Принц Розарио. Он широко улыбается.

— Это и правда ты!

Я раскрываю объятья ему навстречу. Он прижимается к моей талии, а я наклоняюсь и целую его в макушку. Я моргаю, чтобы скрыть слезы смущения. Как много для меня значит его воодушевленное приветствие!

— Господи Боже мой! — говорит Алехандро. — Я не узнал тебя… мы думали, ты…

Это непростительно, в самом деле. У Розарио не было никаких проблем с тем, чтобы узнать меня, хотя мы провели вместе не так много времени. Да и стоящая сзади Химена была бы достаточной подсказкой. Но я предпочитаю быть доброй.

— Для меня радость видеть тебя снова, Алехандро.

— Да, да, и для меня. — Он целует меня в лоб и внимательно изучает мое лицо. Он так растерян, что я почти смеюсь. — А как же насчет леди Мальфицио?

— Нам нужно многое обсудить.

Несколько раз он моргает. Потом оборачивается к собравшимся в зале и объявляет:

— Двор отпущен на сегодня.

Он ухмыляется — той самой мальчишеской ухмылкой, от которой у меня таяли ступни, и добавляет:

— Моя жена вернулась.

Он обнимает меня за плечи и сопровождает прочь из зала на фоне шепотков придворных. Он выглядит обрадованным теперь, когда выражение шока покинуло его лицо.

Если бы я знала, что чувствую я.

Я рассказываю ему кое-что о своей жизни в пустыне, о том, как мы были в плену у князя. Однако мне неловко быть рядом с ним. Несмотря на то, что вместе с фрейлинами мы живем в людской, я стараюсь покинуть Алехандро как можно скорее, сославшись на голод и изнеможение.

Он соглашается, что мне необходимо время для отдыха.

— Мы поужинаем сегодня вечером вместе, — настаивает он. — В моих покоях. Тогда сможешь и дорассказать.

В ответ я бормочу какое-то подобие согласия и позволяю ему проводить себя до моих прежних покоев. Покоев королевы. Мы идем по коридорам с оштукатуренными каменными стенами — Химена и Мара позади нас, — и я замечаю, что замок изменился. Стал светлее, свежее. Я заглядываю в коридоры и ниши, пытаясь понять, в чем же разница. Мы поворачиваем за угол, и моей ладони касается пальмовый лист.

Растения! Вот в чем дело. Они теперь повсюду. По большей части пальмы и папоротники, иногда встречаются цветы джунглей.

— Почему ты вдруг так заулыбалась? — спрашивает Алехандро.

— Цветы в горшках!

— О да, — засмеялся он. — Это началось вскоре после твоего исчезновения. Пошел слух, что ты заказала цветы для своих покоев, и все захотели сделать то же.

Мы подходим к двери. Как и в первый раз, когда Алехандро провожал меня, я чувствую себя гостем, остающимся на ночь.

Он наклоняется и целует меня в губы.

— До вечера, — говорит он. — Встретимся за ужином.

Я пытаюсь отдышаться, пока он уходит. Химена и Мара вбегают в комнату передо мной.

— О, как чудесно! — восклицает Мара.

Я закрываю дверь.

— Божественные камни, — говорю я. — Надо найти их. Прежде всего остального.

Я оглядываю комнату в поисках молодой пальмы.

— О чем ты говоришь? — спрашивает Химена.

— Отец Никандро дал мне несколько Божественных камней. Старых. Я закопала их в корнях пальмы.

Моя нянюшка выглядит шокированной. Она все еще не привыкла открыто говорить о таких вещах. Но меня она больше не пугает, и я игнорирую ее, подходя к балкону, чтобы отодвинуть штору. Балкончик пуст.

— Здесь есть пальма, — голос Мары доносится эхом из комнатки.

Я вбегаю туда и осматриваю то, что она нашла.

— Это не та пальма, — говорю я. — Моя была выше, эта слишком маленькая.

Я поворачиваюсь, чтобы вернуться в спальню, как вдруг замечаю что-то краем глаза. Плитки вокруг трубы, на которых нарисованы маленькие цветочки. Странные цветы с четырьмя желтыми лепестками и какими-то голубыми пятнышками. Мой Божественный камень отзывается согласием.

— Солнышко, это единственное растение в комнатах, — говорит Химена. — Ты уверена, что это не то?

Сердце начинает колотиться: ситуация усложняется.

— Ох, Химена, как ты не понимаешь, их тут нет. Они исчезли.

Должно быть, кто-то вторгся в мои покои, чтобы идти в ногу с последними требованиями озеленительного декора.

— Я уверена, что мы их так или иначе найдем, — говорит Химена, хмурясь и недоумевая, из-за чего я так разволновалась.

— Ты не понимаешь. Мы должны найти их сейчас, может, уничтожить их, пока сюда не пришли войска. Если анимаги достанут их прежде, чем мы, то мы проиграем войну.