Темный лорд. Заклятье волка - Марк Даниэль Лахлан

Може постучал Луиса по плечу и поманил его к себе. Лу­ис пробрался между викингами.

— Кто-то наверняка проходил здесь, — проговорил Може едва слышно, — и возвращался обратно. Смотри!

В мерцающем свете Луис увидел на скале над водой отпе­чаток грязной ладони.

— И что теперь?

— Мы тоже сможем пройти. Во всяком случае, попытаем­ся, — сказал Може.

— Тот, кто рискнет идти первым, настоящий храбрец, — сказал Луис.

— И этот храбрец ты, — ответил Може. — Ведь это тебе нужен волкодлак. Тебе и рисковать.

— Но неизвестно, какой длины проход, — возразил Луис.

— Мы обвяжем тебя веревкой. Если тебе покажется, что ты сейчас захлебнешься, дерни три раза, и мы тебя вытащим.

— А если выберусь на сушу?

— Тогда просто вытяни веревку. Ты сможешь сохранить сухим трут?

— У меня есть коробочка, — сказал Луис.

Это была единственная ценная его вещица, маленькая

шкатулка из груши с плотно подогнанной крышкой, под ко­торую не проникала никакая сырость. Но уцелеет ли трут под водой? Возможно.

— Ступай, и если тебе удастся зажечь лампу, дерни за ве­ревку пять раз подряд, — велел Може.

Луис подготовился, проверил вещмешок — хлеб и сыр точ­но размокнут, поэтому он съел хлеб. Лампы, его и запасная, наверняка не пострадают, фитили у них пропитаны маслом. Судьба коробочки с трутом в руках Божьих. Он заткнул за пояс нож.

— Ты готов?

Луис пожал плечами. Потом привязал веревку к ноге — Може сказал, что если обвязать вокруг пояса, то можно зацепить­ся за что-нибудь. Затем он сделал три больших глотка возду­ха и погрузился в воду. Вода оказалась невыносимо холодной, и он задохнулся, как только вошел. Он забился, раскрыл рот, глотнул воды. Несколько мгновений, и он всплыл на поверх­ность, кашляя и отплевываясь.

Викинги встретили его взглядами, полными укоризны. Луис лежал на камнях, хватая воздух, а они молча стояли вокруг. Отдышавшись, он попробовал еще раз. Теперь он нырнул под воду как следует. Его снова охватила паника, однако он сумел подавить ее и двинулся вперед. Поплыл вверх. Белые искры посыпались из глаз, когда он ударился головой о потолок. Он перевернулся на спину, отталкиваясь от неровного каменного свода над ним. Ему отчаянно хотелось вдохнуть. Он не сможет плыть дальше. Страх захлесты­вал. Он трижды резко дернул за веревку, но она провисла. Придется плыть. Наконец он ощутил, что над ним больше нет потолка, и он рванулся вверх, не зная, конец ли это тон­неля или же просто каверна в скальной породе, из которой нет выхода. Он не знал, будет ли там воздух, но выбора все равно не было: он вдохнул.

Луис набрал полную грудь воздуха, забил руками, стре­мясь к суше. А в следующий миг веревка натянулась, и его затянуло под воду. Викинги решили, что он подал условный сигнал, и потащили его обратно. Он сопротивлялся под во­дой, рвался и цеплялся за камни, но без толку — его упорно волокли назад. Ужас заставил его схватиться за нож и пере­резать веревку.

Снова вынырнул на поверхность, ударился обо что-то ру­кой. Он рванулся к этой преграде, нащупал. Да, сухой камень. Луис осторожно выбрался из воды, опасаясь удариться голо­вой о низкие своды пещеры. Никаких сводов не было.

Тьма вселяла ужас. Луису представилась массивная тяже­лая скала, нависающая над ним подобно руке великана, го­тового придавить. Он сделал глубокий вдох, стараясь со­браться с духом. Потянулся за вещмешком. Надо быть осторожнее, чтобы не намочить трут, поэтому он медленно вынул коробочку. Затем отжал фитиль, убедился, что тот пропитан маслом. Нашел огниво и трут, ударил по кремню — и вскрикнул.

На расстоянии вытянутой руки от него стоял жуткий человек-волк. Даже в секундной вспышке огнива он увидел, что тот покрыт грязью и чуть жив от голода — настоящий волк или же мертвец, вернувшийся на этот свет по приказу колдуна. Щеки у него ввалились, глаза запали, а от тела оста­лись кожа да кости.

— Ты вернулся.

Волкодлак говорил на скандинавском наречии. Луис толь­ко слышал его. Он снова ничего не видел. Он попятился к сте­не, отчаянно желая спрятаться от чудовищного существа.

— Ты был с моим братом. — Голос звучал совсем близко.

Луис выставил перед собой нож, молясь, чтобы глаза бы­стрее привыкли к темноте. Но они не привыкали. Здесь во­обще не было света, ни искорки.

— Успокойся, — сказал волкодлак. — Мне нет причины убивать тебя. Зачем ты пришел сюда? Я постарался замести за собой следы.

— Я искал тебя, — сказал Луис. Нет смысла лгать.

— Для чего?

— Черное небо, смерти, болезнь императора...

— Какие смерти?

— Наверху, на улицах люди все время гибнут, падают на землю, похолодевшие, хотя только что стояли живые и здо­ровые как мы с тобой.

— Он приближается.

— Кто? Иисус?

— Разве имеет значение, как называть бога? Он висит на дереве, пронзен копьем, его холодит свет звезд и слепит свет луны. Тот бог, что три в одном, это он приближается.

— Значит, демон?

— Кто тот человек, который убил стражников, тот, кото­рого ты увел отсюда?

— Его зовут Аземар. Он монах с севера, как и я.

— Откуда ты знаешь его?

— Он мой друг. Он пришел, чтобы спасти меня.

— От чего?

— Ко мне подослали убийц.

— И что в тебе такого особенного?

— Я ученый Луис из аббатства в Руане. Я сбежал оттуда с дочерью герцога.

— Он пришел сюда не для того, чтобы спасти или убить тебя, — сказал волкодлак. — Он пришел по причине, кото­рую, вероятно, скрывает даже от себя самого.

— Какой причине?

— Он имеет отношение к тому, что ты наблюдаешь: к чер­ному небу, к смертям. Он убийца.

— И кого он должен убить?

— Бога, того, который уже здесь. Одина, который вопло­щен в трех наборах рун, Одина, повелителя мертвых.

— Откуда ты знаешь? Это же предрассудки, это...

— Есть одна женщина.

— Не понимаю.

— Должно быть, где-то здесь есть женщина. Норны сказа­ли, что он будет искать ее.

— Во дворце полным-полно женщин.

— Ей снятся особенные сны. Она должна видеть его. Ви­деть меня. Она видит нас на тропинке у реки, залитой лун­ным светом.

Луис перекрестился.

— Есть такая женщина. Зачем он ищет ее?

— Он желает и ее крови тоже. Он убийца, он несет смерть и забвение. Он кровожадная тварь.

— Он мой друг. Я знаю его. Он не может никого убить.

— Твой друг? Как его зовут, говоришь?