Путь Ками - Денис Георгиевич Кащеев

не законченная картина, но как минимум хорошо проработанный набросок. Сосуд, в котором уже плещется некий напиток – возможно, еще несовершенный, но по-своему выдержанный и выстраданный. Уж поверь, подобрать к ней верный ключик будет задачей не из легких! Ну да ладно, выбор сделан, – опершись кулаками о столешницу, Владимир Александрович поднялся на ноги, не дав мне никакой возможности поменять решение – даже и возникни у меня такая мысль. – Цели, как говорится, ясны, задачи определены – за работу!

5. Святилище Фукурокудзю

Большинству пользователей для погружения в игру требуется специальное оборудование – РПГ-капсула. Некоторые – Проснувшиеся – способны обходиться без него – на начальном этапе проваливаясь в виртуальность непроизвольно, во сне, а набравшись опыта – уже «ныряя» контролируемо. Но, пока сознание игрока пребывает онлайн, его физическое тело всегда остается «вне игры» – в капсуле, в теплой кроватке, или просто в каком-то укромном уголке.

Ками, входя в виртуальность, не оставляют обычной реальности ни волоска. Понятия не имею, как такое возможно (Владимир Александрович как-то пытался мне объяснить – что-то там про ноосферу, какие-то торсионные поля и меоны – однако я почти ничего не понял), но сам не раз и не два видел Сэнсэя без следа растворявшимся в воздухе. И нет, это была не иллюзия, не перенесенный из игры навык Невидимости – порукой тому меч, которым в ответ на мои сомнения наставник однажды велел мне пронзить каждый сантиметр пространства – там и в самом деле было пусто.

Среди прочего, такая способность позволяет ками, чередуя вход и выход, почти мгновенно путешествовать вне виртуальности. Там есть свои ограничения – как на расстояние «скачка», так и на число «скачков» подряд. Максимум для обычного, земного ками – 64 ри в сутки (это около 250 километров).

Но штука в том, что для обучения сему полезному умению необходим небесный аватар. К слову, он же принимает на себя почти любой понесенный в игре урон: какие бы раны ни получил ками, оффлайн его тело, за редчайшими исключениями, восстановится целым и невредимым. Или не восстановится вовсе – если просадить до ноля Сущность.

У меня же до недавнего времени аватара не имелось, поэтому в виртуальность я заходил по-простецки, подобно обычному игроку. Ну, ладно, не совсем обычному – Проснувшемуся – но все равно по-простецки. И вот сегодня впервые «нырнул с головой», полностью порвав зависимость от бренности оффлайн-бытия.

Наверное, излишне пояснять, что исчезновение из реальности телесной оболочки, верой и правдой служившей мне два десятка лет – пусть и временное – опыт, мягко говоря, волнительный, посему, сосредоточившись на внутренних ощущениях (и, к некоторому разочарованию, не уловив ровным счетом ничего нетривиального), я не сразу расслышал обращенные ко мне слова Сэнсэя.

– Это Фукурокудзю, ками мудрости, – вынужден был повторить лисенок, для пущей доходчивости пнув меня в бок когтистой лапкой и мотнув головой на тории, ведущие в раскинувшийся впереди храмовый садик.

– Где? – машинально спросил я, вращая во все стороны птичьей головой: кругом не было ни души. – А! – догадался затем. – Он невидим?

– Вполне видим и даже осязаем, – усмехнулся Сэнсэй. – Храм перед нами – и есть Фукурокудзю. Когда поднебесный ками достигает вершины могущества, дозволенного ему согласно рангу, он может перейти в когорту ками небесных, а может воплотиться в святилище своего имени. Это своего рода аватар, только несменяемый…

– Гм… Сомнительная перспектива, честно говоря, – невольно поежился я. – Оказаться к концу жизни прикованным к месту…

– Прикованные – это мы, – покачал головой лисенок. – И то, что можем ходить, а особо везучие из нас – даже летать, здесь мало что меняет: заданные нам рамки все равно достаточно узки. Фукурокудзю же незримо присутствует в каждом игроке, открывшем характеристику Мудрости, и в каждом земном ками, оную развившем. И во мне, и в тебе. Эта сопричастность Фукурокудзю и позволяет нам создавать квесты и даровать с их помощью Мудрость своим ученикам. Вообще-то, опытному ками не нужно для этого являться в храм, но ты у нас новичок – поэтому мы здесь. Идем же, святилище нас уже ждет!.. Только не летай на территории храма – это невежливо.

– Хорошо, не буду, – кивнул я, «на автомате» поплотнее прижимая крылья к бокам.

Миновав тории, по петляющей песчаной дорожке мы степенно (ковылять пешком для попугая занятие всяко небыстрое!) прошли мимо колодца для ритуального омовения – игрокам-гостям святилища полагалось пройти здесь обряд символического очищения, но, как пояснил Сэнсэй, на ками это требование не распространялось. Затем по крутому горбатому мостику пересекли неширокий ручей, обогнули нарочито грубо вытесанную из черного камня скульптуру черепахи и выкрашенную белой краской изящную фигурку тонконогого журавля, после чего оказались перед укрытым незатейливым навесом широким деревянным помостом, в центре которого располагалась белая нефритовая чаша в виде цветка лотоса. У ведущего к ней прохода на поперечной балке висел бочкообразный медный колокольчик.

– Болтать языком непосредственно у алтаря не принято, поэтому прежде, чем поднимемся на помост – еще несколько слов, – повернулся ко мне Сэнсэй. – Мудрость – сам понимаешь, характеристика особая. Действие Силы по нанесению урона, влияние Ловкости и Выносливости, Интеллект как набор знаний и навыков – все это мы способны наблюдать непосредственно или высчитать. Мудрость же можно лишь постичь интуитивно, пропустив информацию через призму собственного опыта. «Опыт – отец мудрости, память – ее мать», – гласит японская пословица. Очевидно, что опыт у каждого свой, набор информации в памяти – тоже, а значит, у отличных друг от друга пар родителей будут и неодинаковые дети. Более того, у одной и той же супружеской пары старший ребенок может разительно отличаться от младшего! Поэтому-то мудрость нельзя банально пересказать, ей нельзя научить. Но, если грамотно подобрать факты и дать толчок к их взаимодействию с собственным опытом ученика, она способна именно что родиться. Другое дело, что дитя может появиться на свет уродливым или мертвым… Так тоже случается, да…

Ненадолго умолкнув, лисенок шумно втянул носиком воздух и ударил по земле хвостиком. Почему-то мне подумалось, что в памяти Сэнсэя всплыл какой-то конкретный печальный случай из его собственного опыта.

Продолжил зверек свою речь, однако, вполне ровным и спокойным тоном.

– В игре, конечно, все достаточно формализовано, но принцип тот же. Отталкиваться следует от личности ученика. Лучше всего – от какой-то яркой черты его характера, не важно даже, положительной или отрицательной.