Эволюционируй или сдохни! - А. А. Птицын

месяц назад — в ящике с носками, которые Ксюша вечно пыталась выбросить. Включил телефон, бросил его на зарядку и окинул взглядом комнату. Чисто. Аккуратно. Слишком стерильно для места, где ещё вчера шла бурная измена. Даже запаха не осталось — только лёгкий аромат её духов.

— Ну хоть проветрила, сволочь... — пробормотал я, плюхаясь на край кровати.

Телевизор включился с характерным треском. Первым делом попался канал с мультиками — какой-то розовый пони радостно скакал по экрану. Дальше. Музыкальный канал — девчонки в бикини трясут попами под бит. Дальше. Кино — какая-то драма с нытьём. Дальше. Реклама — "уникальные" кастрюли всего за 9999! Очередное нажатие на пульт и по каналу идёт старый фильм "Мертвецы в отпуске". Старая тупая комедия, но хоть с юмором. Современные фильмы на её фоне — нудятина без какой либо искры или интереса.

Я устроился поудобнее. Через полчаса уже ухмылялся над чёрными шутками и абсурдными ситуациями.

- Вот как надо снимать, - пробормотал я, - а не эту нынешнюю жвачку для глаз...

Телефон пискнул, глянул и заметил половину заряда. Хватит, чтобы вызвать такси. Потянулся за пультом, но промахнулся. Экран мигнул, и показал мне ведущего новостей, который с потом на лбу, успел сказать пару слов, которые тут же меня заинтриговали:

- ...бросаются на людей! - голос ведущего прозвучал неестественно громко.

Глава 4

Я устроился поудобнее, когда трансляция внезапно переключилась на прямой эфир. Журналистка в строгом костюме стояла перед камерой, но мое внимание сразу привлекло происходящее за ее спиной.

Площадь погрузилась в хаос. Несколько полицейских машин стояли криво, двери распахнуты настежь. Около десятка офицеров с дубинками пытались сдержать группу людей, чья кожа покрылась странными черными прожилками. Их глаза бегали бессмысленно, движения были резкими и порывистыми. Среди них были и старики, и молодые люди - все вели себя одинаково агрессивно, кидаясь на окружающих.

- ...Нет объяснений, Алексей... - голос журналистки дрожал - Могу лишь предположить, что это какая-то форма бешенства...

Ее слова заглушил вой сирен. Прибывшие медики начали оказывать помощь пострадавшим, но их действия казались бесполезными. Один из санитаров вдруг отпрянул, когда "пациент", которого он осматривал, внезапно дернулся всем телом, и стал протягивать к нему руки.

- По нашим данным... - журналистка продолжила, но вдруг замолчала. Камера резко развернулась, показав мешок для трупов, который вдруг неестественно дернулся, словно кто - то...

Трансляция резко оборвалась.

Эфир резко прервался. На экране появился новый ведущий - улыбчивый молодой блондин, с ухоженными волосами. Мужчина прям источал спокойствие и лёгкое веселье, но его глаза были словно пустые, или даже крысиные. У меня он не вызывал никаких хороших ассоциаций, таких людей я обычно сторонюсь, как каких - то шарлатанов.

- Ну что, друзья, как ваши понедельники? - он игриво подмигнул в камеру - Не переживайте из-за сегодняшних небольших...волнений. Наш славный мэр уже взял ситуацию под контроль. Просто некоторые граждане слишком рьяно отметили воскресенье, забыл про закуску?

Его смешок прозвучал фальшиво, больше наиграно. Я машинально отодвинулся от экрана, когда он внезапно сменил выражение лица на деловое:

- А теперь к действительно важным новостям. Завтра ожидается переменная облачность и лёгкий ветерок. Идеальная погода, чтобы... остаться дома, не правда ли? - Его последние слова прозвучали как-то уж слишком многозначительно.

Я фыркнул и выключил телевизор, оставшись в гнетущей тишине наедине со своими мыслями. Две правды бились в голове - слащавые слова ведущего и те кадры, что мелькали за спиной журналистки. Люди с черными прожилками на коже, безумные глаза, неестественные движения...

- Да нет, быть того не может - нервно хохотнул я, но этот смешок звучал фальшиво даже в моих ушах.

Почти заживший палец был прямым свидетельством того, что тут что - то не так. Я всегда был фанатом зомби-тематики. Мечтал о дне, когда мир рухнет. Но сейчас, когда это, возможно, началось по-настоящему, стало как-то не по себе. Вскочил с кровати, зашагал из угла в угол. Город - бомба замедленного действия. Центр и спальные районы - первые кандидаты на бойню. Нужно выбираться - на окраины, в лес, хоть к черту на рога, лишь подальше от населённого пункта. Так же потребуются припасы. Много припасов.

Так же стоит подумать о близких людях. Родители за границей, отец устроился на хорошую работу и забрал мать с собой, оставив семейную однушку мне. Из близких друзей - только Коля да Катя, остальные знакомые с натяжкой, но некоторых можно взять для выживания. Ксюша... Ну удачи ей, пусть её новый хахаль на мустанге спасает. Я резко швырнул рюкзак на кровать. Время раскисать кончилось. Если это правда начало конца - нужно двигаться. Если нет - ну, посмеёмся потом, если конечно оно настанет.

Я распахнул окно - и сразу в нос ударил медный запах крови. Во дворе разворачивалась сюрреалистичная картина: брошенная машина с дверьми настежь, стекла в алых подтеках, несколько знакомых лиц, неподвижно распластавшихся на асфальте с рваными ранами на шеях. А посреди этого ада - запыхавшийся Валера, его жирное тело обливалось потом, пока он пытался уйти от трех медлительных, но неумолимых преследователей.

- Валера, еб твою мать! - прорезался из окна второго этажа голос, от которого у меня рефлекторно свело челюсти. Марья Петровна. Грузная тётка, женщина, чей голос мог просверлить бетон. Такие обычно своих мужиков держат в ежовых рукавицах - Харош марафон устраивать, развернись и дай им по харе!

Я видел, как плечи Валеры напряглись. Даже сквозь страх и панику двадцать лет супружеской жизни сделали свое дело - он развернулся. И неожиданно легко встал в боксерскую стойку, несмотря на трясущиеся от усталости руки.

Первый "больной" подошел вплотную. Валера резко пробил в висок - удар, от которого обычный человек рухнул бы без сознания. Существо лишь качнулось, как манекен, и с глухим стуком грохнулось на асфальт. Следом за первым бешенным, двинулся второй и тут же получил удар под дых. Тяжелый удар должен заставить человека согнуть от боли, хочет он того или нет. Только не в этой ситуации. Ни крика, ни гримасы боли - только тихий хрип и животное рычание с оскалом. Широкий, неестественный, обнажающий окровавленные десны. Прежде чем Валера успел опомниться, челюсти сомкнулись на его колене с хрустом рвущейся ткани.

- ВАЛЕЕЕРА! - этот крик Марьи Петровны резанул по нервам. Ее муж закатился по асфальту, вырываясь из мертвой хватки. Фонтан крови хлестнул по тротуару, но самое жуткое были