Неназываемый - Игорь Воробьёв

и указывалось, что гранить их нужно было специальным образом: постоянно прогоняя через полируемый камень некротическую энергию. Мне же, пока я извлекал их из сумки хранения, почему-то подумалось, что, несмотря на вычурное описание, это были всего лишь чёрные агаты, которые спутали с ониксами… что-то не веяло от них никакой особой энергетикой.

Всего таких камней в магической сумке оказалось десять, неспроста учитель предупреждал меня о наличии лишь одного комплекта для поднятия миньона. Я помнил, что у дварфа был 6-й уровень, поэтому расположил на его теле шесть камней, а остальные убрал обратно в суму. Два камня я положил дварфу на глаза и по одному на каждую из конечностей. По-хорошему, стоило оставить на груди ещё один, но существовала опасность, что он скатится с кирасы Гильта, а это могло сорвать ритуал.

Далее следовало медленным шагом ходить против часовой стрелки вокруг тела, канализируя энергию, пока от перенасыщения ею не воспламенятся свечи. А когда это произойдёт, продолжать качать энергию, одновременно декламируя простенькие стихи на фатроде. Звучали они до жути таинственно, но, поскольку я понимал язык, слова казались мне совершенной банальщиной: встань, вместе со мной раздели путь, день, ночь, всё пополам, и. т. п…

Едва навернув вокруг дварфа пару шагов, я понял, что амулет Оума на шее очень мешает проведению ритуала. Нет, он не пытался отослать куда-нибудь тревожный импульс, по крайней мере, пока… всё-таки это в значительной мере была ограниченная подделка, но и она здорово сбивала концентрацию и ровный поток энергий по телу.

Взяв амулет в руку, я закрыл глаза и попытался почувствовать энергию этого артефакта. На доли секунды передо мною сверкнула яркая белая вспышка, которая, однако, совсем не походила на тёплую энергию солнца. Скорее её можно было определить как всё испепеляющую белую плазму, отдающую при этом стерильностью и какой-то непонятной примесью, будто тёмной тенью остающейся в глазах.

С брезгливостью сняв медальоны с себя и дварфа, я спрятал их в рюкзак и даже отнёс его подальше на всякий случай. Заодно я достал со дна рюкзака амулет Мора и надел его себе на шею; как ни крути это был амулет бога смерти, и такое решение мне показалось правильным.

Вернувшись к Гильту, я продолжил ходить вокруг него, прокачивая через себя разлитую вокруг энергию. Через некоторое время монотонность этого действа захватила меня, и я размеренно наматывал круги, сосредоточившись на медитации и размышляя о том, как отнесётся дварф к такому моему самоуправству, если, конечно, у меня получится вернуть его к жизни.

Внезапно вспыхнувшие свечи отвлекли меня от раздумий. Я принялся декламировать нужные слова на древнем языке людей, направляя теперь выходящие энергетические потоки в тело товарища. Мне показалось, что камни на теле дварфа засветились чёрным пламенем, но я осознавал, что, скорее всего, просто вижу ауры творимого мной обряда.

Перед глазами появилось уведомление: «Внимание! Вы в первый раз поднимаете фамильяра: стандартное время ритуала сокращено до минимального». Я смахнул табличку и продолжил; всё тело охватило какое-то сосущее ощущение, я чувствовал, как энергия стремительно покидает моё тело, как ни старался я прокачивать её быстрее.

Очередное окошко закрыло моё поле зрения: «Внимание! Вы пытаетесь поднять миньона 6 уровня, что вдвое превышает ваши текущие способности. Вы должны снизить уровень вашего фамильяра до 3-его, что повлечёт за собой значительные потери оригинальной памяти и навыков носителя. Вы хотите автоматически снизить параметры фамильяра до приемлемых? Да/Нет». Я с яростью нажал взглядом на «Нет», не к такому результату я стремился, взявшись проводить ритуал.

Табличка сменилась другой, мерцающей теперь красным: «Внимание! Вам не хватает уровня для поднятия миньона с его текущими характеристиками, однако ваш общий уровень персонажа позволяет удержать его сущность. Вы хотите расплатиться собственной жизнью для поднятия фамильяра в его оригинальном состоянии? Да/Нет». Вот это другое дело! — подумал я, соглашаясь, и тут же режущая боль пронзила меня насквозь.

Три пароксизма боли один за другим охватили моё тело: казалось, раскалённые ножи одновременно рассекают каждый сантиметр кожи. Потоки выпускаемой мною энергии стали алыми… или мне так только мерещилось, потому что моё зрение окрасилось красным. Краем глаза я заметил, что всего у меня отнялось 11 очков здоровья. Но, несмотря ни на что, я продолжил шагать по кругу, ломающимся голосом выкрикивая глупые стихи. Наплевать на боль, лишь бы не запороть ритуал…

Наконец свечи потухли, полностью прогорев, и на мраморных подставках остались лишь оплывшие огарки. Даже отсюда я мог видеть, что камни на теле дварфа потеряли свой чёрный цвет, сделавшись белёсыми, и едва не рассыпались в пыль. Эти признаки указывали, что ритуал был совершён правильно. Правда, никакого уведомления не выскакивало, но я мог видеть ожившие энергетические контуры в теле товарища, к тому же, помимо иконки в группе, под моей полосой жизни появилась ещё одна иконка с портретом Гильта.

Я остановился и осторожно опустился на колени рядом с дварфом. Получилось? Будто в ответ на мои мысли, взгляд перегородила табличка: «Вы получили фамильяра бессмертный миньон. Благодаря вашему уровню некромастера, фамильяр получает второй ранг: бонус +2 к натуральной броне и +1 к своей силе и ловкости. Пока вы находитесь на расстоянии не дальше мили от своего фамильяра, вы получаете специальные способности: Улучшенное уклонение, Поделиться заклинаниями, Эмпатическая связь и Доставка заклинаний с касанием».

Я не успел ни в чём толком разобраться, потому что Гильт вдруг заревел, поднял голову и принял сидячее положение. Я быстро развеял уведомление и увидел, как поблёкшие камешки с тела дварфа полетели в разные стороны. Одновременно он сделал движение, будто пытался прикрыться щитом от несуществующей опасности, и поднял молот, что-то невнятно бормоча. Я живо чувствовал его эмоции: гнев и ярость переполняли товарища, но по мере того, как он начинал ориентироваться в пространстве, на смену им быстро приходило узнавание и, как следствие, недоумение и растерянность.

Гильт бегло огляделся по сторонам, на мгновение задержал внимание на мраморных плошках со свечками и, наконец, уставился на меня, опустив щит и разжав руку, в которой держал молот.

— Бегмены! — промычал он и удивлённо замолчал; я же с досадой смотрел на него, размышляя, что могло пойти не так…

А если дело в ранении? Стрела могла повредить ему что-нибудь в горле! — осенила меня догадка, и я чуть не хлопнул себя по лбу. Приложив ладонь к ране на шее дварфа, я сосредоточился и стал изливать в него негативную энергию. Выскочило уведомление о 7-ми вылеченных очках здоровья, и, убрав руку, я увидел, что отверстие