Война в раю - Стивен Рэй Лоухед

и под раскидистыми ветвями скромный холмик, поросший травой. На холмике стоит трон из оленьих рогов, накрытый шкурой белого быка. А на спинке трона восседает огромный ворон, черный, как безлунная ночь, с распростертыми крыльями и раскрытым клювом. Он поёт, наполняя безмолвную дубраву, странно красивой песней.

Глава 28. ОХОТА

Словно обезумевший от нашего шествия, Ледяной Сезон преследовал нас по речным долинам. Соллен стал врагом, с которым приходится сражаться, противником, который становился все сильнее и сильнее по мере того, как мы слабели. Но мы упорно продвигались вперед. Дойдя до предгорий, все уже говорили, что в этом году Соллен хуже всех предшествующих из-за ветра, дождя, снега и жгучего холода. Не проходило дня, чтобы с неба не сыпал снег; ветры завывали от рассвета до заката; ручьи и реки промерзли насквозь. Когда начинал идти снег, продвижение замедлялось.

Топлива попадалось все меньше. Часто приходилось останавливаться задолго до наступления темноты, а иногда еще до полудня, иначе дров на ночь не хватит. Еда еще оставалась, но только потому, что люди стали меньше есть. Приходилось жевать снег, чтобы хоть чем-то заполнить пустые желудки. Воины теперь двигались пешком. Лошади нужны были детям и матерям с младенцами, им по снегу было не пройти. Копыта лошадей обматывали тряпками, чтобы не мерзли, шли по двое с каждой стороны от лошади, иначе не заметишь, если кто упал ненароком.

Твэрч прятался у меня под плащом, — снег для него был слишком глубоким — и я не раз благословлял тепло его маленького мохнатого тельца. Кормился он из моей порции или остатками мяса, которым кормили других собак. По ночам мы грели друг друга.

— Не упомню такого холода, — заметил я как-то раз Тегиду на одной из остановок. Надо было прорубить лунки, чтобы напоить животных.

— Побереги дыхание, — с горечью ответил он. — То ли еще будет!

— Дальше уже некуда! Я и так онемел с головы до пят. Так что если будет хуже, разницы никакой.

Он пожал плечами и продолжил рубить. Когда лунка стала достаточной, я зачерпнул рукой ледяную крошку с поверхности. Мне показалось, что сначала руке стало теплее, но пальцы почти сразу опять онемели. Мы подвели лошадей и, пока они пили, я спросил:

— А сколько нам еще осталось, Тегид? Сколько до крепости?

— Не знаю.

— Ну ты же как-то представляешь дорогу?

— Нет. — Он серьезно покачал головой. — Я никогда не ходил по такому снегу. Мы и так шли не быстро, а теперь и вовсе едва плетемся. А впереди перевалы. Понятия не имею, как мы через них пройдем.

— Может, скоро прояснится, — я попытался улыбнуться. — Будь у нас хотя бы пара погожих дней, мы бы пошли быстрее.

Он бросил короткий взгляд в небо — темное, каким оно было уже много дней, затянутое густыми серыми тучами, обещавшими только снег.

— Не будет у нас хороших дней, — сказал он. — Соллен вообще никогда не кончится, пока мы не одолеем Нудда.

— Разве так может быть? — Идея бесконечной зимы показалась мне нелепостью. Правда, доказательства правоты Тегида окружали меня со всех сторон.

— В Альбионе вырвалось на свободу великое зло, — неожиданно торжественным голосом ответил бард. — Теперь все может быть.

Сомнения сомнениями, а похоже он говорил правду. Лорд Нудд со своей ордой демонов захватили Альбион, и ненависть, скопившаяся в холодном сердце Нудда, теперь растеклась по земле, завывая жестоким ветром, посыпая нас снегом.

— Ты кому-нибудь говорил?

Тегид, занятый лошадьми, ничего не ответил.

— Ну хоть королю-то ты должен сказать?

— Думаешь, он сам не знает?

Напоив лошадей, мы двинулись дальше. На сердце у меня было тяжело. Уж больно мрачные перспективы готовила нам судьба.

День проходил за днем. Тропа становилась круче и уже, идти по ней стало труднее. Мы едва тащились. Вставали раньше, но отдыхать приходилось чаще, так что продвигались мы все равно очень медленно. Одно было хорошо. Редкий кустарник уступил место лесу. Теперь дров хватало, так что мы хотя бы не мерзли по ночам.

Дичь, сбежавшая из низин, похоже, нашла убежище в этих лесах. Все чаще попадались следы животных, иногда среди деревьев мелькало серое пятно волка. Принц Мелдрин собрал охотников и сам отправился с ними на охоту. Поначалу им не очень-то везло, но потом лес стал гуще и старания принца стали приносить плоды. Жареное мясо пришлось очень кстати.

Как-то раз охотники опять ушли на охоту, но очень скоро один из них прискакал в лагерь и закричал:

— Скорее! Шестеро воинов — за мной!

— Что там стряслось? — спросил Тегид.

— Зубра нашли, — объяснил охотник. — Принц послал меня за подмогой. Нас слишком мало.

— Возьми меня, — я шагнул вперед. При слове «зубр» во мне пробудилось давно забытое воспоминание. Зубр…

— Выбери еще пятерых, — сказал Тегид всаднику. — Я останусь с королем.

Недостатка в добровольцах не было, и через минуту мы уже седлали лошадей. Мы ехали за нашим проводником по охотничьей тропе, уводящей все глубже в лес. Снег здесь был неглубокий, так что ехали мы довольно быстро. Вскоре мы нагнали отряд принца: четверых его спутников, включая Саймона, Паладира и трех гончих.

— Вот это наша тропа, — сказал принц Мелдрин, указывая на снег наконечником копья.

Я увидел, что охотничью тропу пересекают огромные следы. Их могло оставить лишь большое тяжелое существо. А рядом шел второй след, поменьше. Итак, два животных. Я посмотрел туда, куда вели следы, но ничего не увидел, поскольку тропа сворачивала в лес.

— Следы свежие, — продолжал говорить принц. — То есть звери недалеко впереди. Мы спустим собак. Готовьте копья. — Он повернул лошадь и крикнул: — Собаки! Пошли!

Освободившись от поводка, три гончие — все, что осталось от королевской охотничьей своры — помчались за добычей. Мы последовали за ними. Холодный ветер больно кусал за щеки, а копыта коней поднимали снежную пыль. Мы летели по тропе, держа копья наизготовку.

За поворотом тропа уперлась в утес. У его основания торчали из земли крупные камни, образуя зубчатую стену. Прямо перед ней стояли два зубра, огромные звери — корова с теленком, как я догадался. Судя по их виду, дорога в снегу далась им нелегко.

На спине молодого быка, огромного и черного, высился здоровенный горб.