Расколотый мир - Анастасия Поклад

он был жутким сорвиголовой, даже непонятно, как в тридцать пять его избрали Верховным. Ристе, чем дальше, тем труднее было вспоминать новые истории: в Институте она проучилась не так долго, а прошлое по-прежнему вызывало нервную дрожь и стук крови в ушах.

Сегодня, когда разговор снова ушел от политики, сударыня посол обнаглела настолько, что выдала Амадиму народную байку о сотворении людей и сильфов, где последние привязали себя к верхушкам кедров, да так и висели, пока уши не растянулись. К счастью, у Амадима оказалось чувство юмора, хотя он все-таки немного обиделся, но не на Ристинку, а на буйную фантазию простонародья.

— Глупости, — заявил он. — Доподлинно известно, что сильфы появились на этой земле прежде людей.

— Откуда же? — удивилась Ристинка.

— Людям нравится все забывать, — отметил Амадим. — А в наших архивах по сей день хранится карта, настолько древняя, что не процарапана на доске или коре, а выбита в камне. Когда-нибудь, если вам интересно, я даже могу ее показать. Там ясно видно, что территория Холмов в два раза больше нынешней, Принамки нет в помине, а весь юг скован льдом. Разве могут люди жить во льду? Конечно, нет. Они появились много позже, когда все растаяло и потекли реки.

— И как, по-вашему, это произошло? — очень вежливо спросила Ристинка, внезапно сообразив, что в разговоре наконец-то затронута тема истории, и сворачивать с нее нельзя.

— Не знаю, — Амадим пожал плечами. — У нас есть очень древнее сказание о немых двуногих существах, которых породили Западные горы. Якобы те существа ходят по горло в земле, умеют дышать под водой, волосы их черны, как угли, а лица плоски, как солнечный диск. Ах, не смотрите так недоверчиво, сударыня Ристинида, я говорю о временах, когда мои собственные предки одевались в шкуры и жили в домиках на верхушках кедров — что, кстати, могло послужить причиной той нелепой побасенки. Ну а люди, как таковые, появились в Принамкском крае совсем недавно — не больше пяти тысяч лет назад. По крайней мере, именно во столько оценили колдуны эпохи обд древние развалины корабля, найденного на южном побережье Кавьего моря, — он помолчал. — Забавно, сударыня Ристинида, я впервые вижу в ваших глазах такой неподдельный интерес.

— В детстве я увлекалась историей, — соврала Ристя. Вечно Амадим как подметит что-нибудь неудобное, едва выкрутишься! — Но в орденских хрониках мало упоминаний о событиях древности.

— О, да. Я ведь сказал, что люди любят все забывать. А мы приучены помнить. Поэтому в наших архивах вы сможете найти даже хроники обд. Из них, кстати, и складывается ранняя история Принамкского края. Сильфы, в отличие от людей, не занимаются раскопками. А вам нравится сперва забыть свое прошлое, а потом пытаться его откопать.

— Так что же это был за корабль на побережье Кавьего моря? — Ристя решила, что еще уговорит Амадима показать ей архивы. А пока можно просто послушать. Верховный сильф не та фигура, что станет напропалую врать.

— На нем сюда приплыли ваши предки. Именно ваши, потому что жители гор издавна темноволосы. А у пришельцев были золотые волосы. Как у вас.

— А откуда они приплыли?

— Вот это мне уже неведомо, — Амадим развел руками. — Сильфы к тому отношения не имели, а люди, судя по всему, снова позабыли. Я знаю лишь, что новоприбывшие поселились где-то на юге, в окрестностях Голубой Пущи, на территории современного Мавин-Тэлэя, и оттуда постепенно начали расселяться по всему Принамкскому краю. Примерно в это же время на равнину сошли люди с Западных гор, берега Принамки сразу стали тесны и окропились кровью, потому что оба людских народа привыкли считать равнину своей, — даже о таких тяжелых вещах, как война, сильф говорил легко, словно между делом. У него вообще была удивительно легкая речь, словно только что с облака упал. — Надо сказать, ваши предки мне нравятся больше, чем горцы. Они умели возделывать землю, вели с нами обмен и привнесли во всеобщий быт такую полезную вещь, как колесо. Правда, те же ваши предки выдумали культ крокозябры, в то время как горцы всегда поклонялись высшим силам. Но, к счастью, крокозябры канули в небытие, а колесо осталось.

«А с горцами получилось заключить мир только при обдах», — мысленно закончила Ристинка.

Амадим встал, неспеша подошел к стене и потер одно из запотевших от мороза стеклышек ладонью.

— Февраль на изломе, — проговорил он. — Снова разыгралась метель.

— Вы не любите метели? — вежливо удивилась Ристинка.

— Я не люблю, когда мои подданные разбиваются, спутав землю и небо, — Амадим помолчал и неожиданно добавил: — В этом мы с вашей обдой похожи: стремимся не допустить гибель соплеменников.

— А Орден последнее время ведет себя так, словно запасы новобранцев бесконечны, — пробормотала Ристинка, и это тоже были слова ее отца.

— Пожалуй, это одна из причин, почему я делаю обде одолжение, — лицо Амадима снова сделалось холодным и отрешенным.

— Моя обда не приемлет одолжений, — вздохнула Ристя.

— Да? — сильф чуть заметно усмехнулся. — Тогда пусть вернет жемчуг, который уже давно проела и провоевала. Избегайте опрометчивых фраз, сударыня Ристинида, в этом и есть искусство посла.

— Вы учите меня?

— Почему бы нет? Я рассчитываю еще не раз встретиться с вами, — это было явным намеком на хорошие дипломатические отношения обды и Холмов. — Полагаю, сейчас вы уже начали тосковать по родине. Мои послы — ваши знакомые — вылетят в Принамкский край послезавтра на рассвете. Надеюсь, метель к тому времени уляжется.

Так Ристинка поняла, что ее посольство подходит к концу. А в голове вертелась одна назойливая мысль:

«Интересно, будет ли Клима сильнее задирать нос, когда узнает, что именно наши предки, а не горские, изобрели колесо?..»

* * *

Даша открыла глаза и сладко потянулась. Как все-таки здорово просыпаться не в темной комнатке людской избенки, а дома, где все пронизано воздухом и светом! Даша обратила внимание, что впервые подумала об их с Юрой «семейном гнездышке» как о доме. Наверное, нужно было улететь на чужбину, чтобы полюбить эту старую усадьбу с ее гулкими каменными стенами и темными скрипучими полами.

Сильфида перевернулась на бок и мечтательно посмотрела на спавшего рядом мужа. Какое счастье, что они до сих пор не купили отдельные кровати! Снова можно подолгу любоваться, как Юра спит, как чуть подрагивают его светлые ресницы, а на макушке топорщится кудрявый вихор. Жалко только, что во сне глаза закрыты, и Даша не может незаметно в них тонуть — лучистых, фиолетовых…

Юрген что-то промычал и сбросил с себя одеяло. Даша отметила, что за эти без малого два года они стали