Страсти по Фоме. Книга 2 - Сергей Викторович Осипов

тех, кто бродили по окрестностям монастыря, промышляя. Но к тому времени Тувор уже успешно продвигался по служебно-иерархической лестнице могущественного ордена и предстоятели братства, зная о его несметных богатствах, усердно поощряли его в этом. Его убедили, что скрыть этот тайный союз и рождение внебрачной дочери будет лучше для всех, в том числе и для девочки с матерью. Причин приводили много, его честолюбие было еще не удовлетворено, несмотря на преклонный возраст, и бывший князь решил проблему, ко всеобщему облегчению.

Через несколько лет тихая монашка все так же тихо, не причиняя никому беспокойства и словно стесняясь самой себя, умерла. Девочку взяли в монастырь, но к тому времени уже никто не помнил, кто она на самом деле, а сам князь Тувор, под именем мастера Тэна, был почти на самом верху иерархии Ордена Розовых кругов.

Став магистром, он приблизил ее к себе, много с ней занимался и, в конце концов, сделал ее чем-то вроде приемной дочери Ордена при себе; к тому времени он был уже почтенным старцем, но, несмотря на это, был полон замыслов и сил. Он много работал, особенно последние годы, пытаясь решить проблему розовых и голубых кругов и пришел к парадоксальному для тогдашней клерикальной мысли выводу, что противостояние между орденами приносит вред не только им самим, но и всей стране. Он понял, что розовые и голубые круги — фактор экологический, даже хтонический, угадав чутьем мистика и мыслителя наличие некой системы равновесия.

Последним его проектом было разделение влияний орденов на абсолютно паритетных началах, с общим церковным советом для координации и совместного управления страной. За этой работой его и застал Хрупп. Опасность идей князя для его целей была очевидна и между ними разгорелась жестокая борьба, результатами которой стали разгром Ордена Розовых, войны и повальный мор. Король был тоже на стороне Хруппа, поскольку идея совместного управления страной с двумя орденами, показалась ему не только крамольной, но и опасной.

В общем, история была довольно обычная, несмотря на то, что Мерил рассказывал ее многозначительно и торжественно. Все было, и это пройдет, вздыхал когда-то Соломон, поглаживая кольцо вечности. В хранилище же, кроме кругов, были обнаружены бумаги князя-магистра, его архив и завещание, в котором обе его дочери объявлялись наследницами в равных правах.

“Гея будет очень рада появлению сестрички! Как бы не задушила в объятьях,” — подумал Фома, вспоминая эти объятия. Кроме того, из бумаг, было не совсем ясно, существует ли еще один экземпляр завещания и если да, то где.

Утро вставало над Вечным Городом Ундзором.

— Сам? Его не занесло?

— Занесло? Хотя да, с ним возможно и такое. Нет, дорогой Сати, сам, по своей милости. А ты говоришь, Милорд, да пока он до него доберется, от него самого мало что останется! Если он вообще думает туда попасть.

— Да он не думает!

— Тем более!.. — Светлейший встал, подошел к прозрачной панели, за которой начинался восход. — Спрашивается, откуда такая уверенность, что он туда пойдет?..

— Ну, хорошо, — остановил он Сати, — пойдет. Но доживем ли мы сами до этого светлого часа?

— Это имеет какое-то значение? — удивился Сати.

— Сати, на мне еще немножко вся Ассоциация, ты не забыл? Я еще не могу позволить себе роскошь роли свободного художника, какую примериваешь ты. Впрочем, мы опять затеваем этот разговор. Да, я прекрасно понимаю, что должно, то должно, но законы организации, если она хочет существовать и быть жизнеспособной, тоже требуют уважения, более того, неукоснительного соблюдения! Потому что жизнь организации это её законы, она жива, пока живы они!

Светлейший сел напротив панели и развернулся в кресле к Сати.

— Его можно было бы направлять. Найти и направлять. А твой “свободный выпас” может привести, черт знает куда! Вон уже претензии лорда!.. Куда дальше? Когда это было? У нас вечный нейтралитет, мы уважаем законы своих организаций и не вмешиваемся в законы других.

— Бедный лорд испугался за девственность смерти? Какой нейтралитет, Коро? У меня есть сведения, что он имеет сношения с Томбром. У Кальвина этих сведений, наверняка, еще больше.

— Это еще надо проверить. А сейчас он взбешен. И его можно понять. Такой удар. Уже воют на всех перекрестках! «Со времен оных не было такого! Нарушил все договоры! Это же пример!» Прислали рекламацию.

— Боюсь, что его рекламации уже не действительны, — возразил Сати. — Ведомство Кальвина сообщает, что Плутон, кажется, просыпается от спячки и скорее всего поставит лорда на место — убивать, но не решать судьбу. Танатосом там многие недовольны. Так что это разговор отдельный. А вот как он это сделал, я имею в виду Томаса?

— Как ни странно, он все сделал правильно, как будто научили. Поэтому у лорда и претензии: мол, обучаете своих сайтеров! Готовитесь к вторжению?.. Листру пришлось извиняться, сказать, что сами ищем этого хулигана. Он настаивал на статусе преступника. Ты понимаешь? Это неспроста, что он везде преступник, твой любимчик. Синклит, я уверен, своих обвинений ни за что не снимет, даже если он оторвет Милорду голову и превратит Дно в Елисейские Поля. Они только дождутся, когда он даст промах и подведут под суд — объявят “импичмент” спасителю отечества. И будут по-своему правы! Он же сам создал эту ситуацию!

— Ну, хорошо, виноват! Отдай под суд прямо сейчас, и что? Ситуация-то не изменится! А на свободе он кое-что может, чего, кстати, не может никто. И ситуация с преисподней прекрасно это доказала! Понимаешь, помимо высочайшего профессионализма, ему еще и везет, везет так, словно он обречен на это везение. Какой-то пленник удачи, сам себе джокер!.. Правда, чего это ему стоит?..

Сати на секунду замолчал, словно действительно прикидывая себестоимость всех трюков Томаса, потом продолжал:

— Это меня настраивает на оптимистический лад в нашем деле с Милордом. У него все получается, Коро! Но получается потому, что он не боится использовать свою удачу и все то, чему его научили. Он использует себя на полную катушку. Многие ли бы рискнули, подобно ему? Что-то я не помню, чтобы кто-нибудь пробовал выйти из замка, используя его инерцию,