Сезон ведьмовства - Наташа Мостерт

— Когда ты все это выяснила?

— Сегодня. Морриган опьянела, и у нее развязался язык.

— Ни разу не видел, чтобы Морриган выпила больше одного бокала вина.

— Даже один бокал вина может ударить в голову, если туда кое-что добавить. Морриган не единственная, кто умеет смешивать напитки.

Габриель немного помолчал, а затем наклонился вперед и зажег настольную лампу. Он хотел ясно видеть лицо Минналуш.

— Мне известно, что в твой день рождения вы меня опоили.

— Это Морриган настояла, — произнесла Минналуш, не поднимая глаз. — Видишь ли, когда она шарила в твоей квартире, ей на глаза попалось пропавшее фото Робби. Примерно в то же время мы поняли, что ты взломал наш компьютер. Найдя фотографию, Морриган страшно разволновалась. Тогда я не сообразила почему, но сейчас понимаю: она догадалась, что у тебя есть подозрения насчет смерти Робби. Морриган и раньше пыталась сканировать тебя, но ты всякий раз ставил защиту, поэтому и потребовалось зелье. Ей нужно было выпытать, что именно тебе известно об убийстве. А я… я просто хотела узнать, почему ты заинтересовался дневником.

Габриель взглянул на ее точеный профиль — камею изумительной красоты.

— Я влюбился в тебя, читая дневник.

— Да.

Минналуш улыбнулась и поцеловала его ладонь.

— Твой день рождения… Я плохо помню, что происходило. Мы действительно… — Он замялся, внезапно почувствовав себя глупо. — Мы занимались любовью? Морриган тоже участвовала?

Слова посыпались скороговоркой. Минналуш залилась краской.

— Габриель…

Пронзительно зазвонил телефон, от резкого звука у Габриеля екнуло сердце. Он снял трубку.

— Позови Минналуш, — раздался спокойный, бархатистый голос.

Габриель мысленно представил прекрасное лицо с высокими скулами, иссиня-черные волосы, глаза небесной синевы.

— Морриган…

— Позови мою сестру, Габриель.

Он молча передал трубку Минналуш, которая уже протянула руку.

Разговор вышел коротким. Минналуш произнесла всего три слова. Сначала: «Да», и через несколько мгновений: «Скоро буду».

Она медленно положила трубку и посмотрела на Габриеля.

— Мне пора.

— Нет. — Он беспокойно вскочил. — Это опасно.

— Габриель, я не собираюсь прятаться. И не забывай, ментальные удары на меня не действуют.

Он немного расслабился. Должно быть, она права. Архитектор дворца памяти не может пострадать от перегрузки мозга данными, которые сам же и создал. И все же…

— Морриган хочет поговорить со мной.

— Поговорить? — гневно воскликнул Габриель. — О чем? Она убийца! На ее совести смерть трех человек, в том числе моего лучшего друга. Она должна ответить перед судом!

— Предлагаешь сдать Морриган полиции? Ты что, всерьез думаешь, там поверят в твой рассказ о дворцах памяти и переносе информации? И где же труп Робби? Забудь о правосудии, Габриель. Я лишь хочу, чтобы Морриган прекратила мучить тебя, и попробую отговорить ее от вовлечения в игру нового участника. Она уже подыскивает тебе замену. — Минналуш умолкла, в ее глазах мелькнуло отчаяние. — Морриган думает, что Бог наделил ее даром дальновидения именно для того, чтобы вводить ищущих познания во дворец памяти путем переноса информации из разума в разум. Она помешалась на этой мысли.

— А если она не прислушается к твоим доводам?

— Должна прислушаться. Иначе…

— Иначе что?

— Ничего. — Минналуш покачала головой и выскользнула из постели, сбросив простыню. — Морриган хочет поговорить, а это уже хороший знак.

Она подняла с пола свои вещи, натянула джинсы, черный облегающий свитер и тряхнула пышными волосами. Несмотря на современную одежду, Минналуш сейчас, как никогда, напоминала героиню полотен прерафаэлитов или произведений Россетти. Молочная кожа, огненно-рыжая шевелюра — загадочная, чувственная, пленительная красота. Минналуш что-то достала из кармана джинсов.

— Вот, возьми. Это твое.

Она протянула Габриелю медальон. Металл холодил ему ладонь.

— Помнишь, ты сказал, что до конца жизни будешь дорожить им?

— Помню.

Он заметил, что серебряная цепочка по-прежнему разорвана. Наутро после дня рождения Минналуш Габриель сорвал медальон с шеи и швырнул на пол. С того рокового дня все покатилось к черту…

Его охватил внезапный страх.

— Минналуш, не ходи, не надо. Морриган опасна.

— Она не причинит мне вреда.

— Я все равно за тебя боюсь.

— Габриель, моя сестра больна, но я не могу возненавидеть ее… Вы с ней так похожи. Дар дальновидения делает вас не такими, как все. Глядя на вас обоих, я вижу будущее.

— Останься со мной, прошу тебя, останься.

— Шшш.

Минналуш закрыла рот Габриеля поцелуем.

Он воспротивился, но через мгновение обнял ее за плечи и прижал к себе, страстно желая остановить время, замереть, навсегда удержать в объятиях теплую, податливую плоть. И все-таки, даже целуя Минналуш, Габриель ощущал одиночество…

Он отстранился, взял ее лицо в свои ладони и посмотрел в прекрасные миндалевидные глаза. Что скрывается в их изумрудной глубине? Чувства, образы, миры, о которых он может только догадываться. Он любит Минналуш. Он прочел дневник и окунулся в самые сокровенные ее мысли, но даже если проживет с ней бок о бок до самой смерти, она все равно останется загадкой, непостижимой тайной. Ее дух витает в недосягаемых высях…

— Береги себя.

— Хорошо, — кивнула Минналуш. — Оставайся у телефона.

Она двинулась к выходу. Габриель проводил ее взглядом.

— Минналуш…

Она нерешительно остановилась.

— Посмотри на меня.

Минналуш медленно обернулась.

— Я тебя люблю.

Ее лицо озарилось такой очаровательной улыбкой, что у Габриеля сладко заныло сердце. Он знал, что запомнит этот миг навсегда. Ночь за окном, свет настольной лампы, отбрасывающий тени, и женщина у дверей, бледным лицом и светящимися волосами напоминающая ангела.

— Я тоже тебя люблю.

Сверкнув улыбкой, она исчезла.

* * *

Телефон настойчиво звонил. Габриель проснулся и рывком вскочил. За окном уже рассвело, но небо затянули унылые серые тучи. Сколько он проспал? Габриель сгреб трубку и крикнул:

— Минналуш?

Сперва на другом конце было тихо, затем в трубке послышался голос Фрэнки:

— Нет, это я, и, похоже, мы можем больше не тревожиться из-за этой сучки.