Змеиный крест - Энни Вилкс

бы напасть на медведя. Мужчина повернулся и схватил парня прямо за горло, занося вторую руку для безусловно смертельного удара. Алана вскочила, кошкой метнулась вперед, на спину нападавшему, и обхватила его за шею неумелым, но вполне целенаправленным захватом. Мужчина отпустил парня и наклонился вперед, а когда Алана потеряла равновесие и повисла на нем, отчаянно цепляясь, ударил ее спиной о защитный купол. Девочка охнула, а потом вскрикнула, когда он, ухватив за волосы, как пушинку, перебросил ее через свою голову, выдирая пряди.

Даор ударил по щиту еще раз, с такой силой, что земля под ним вздрогнула и клубами взметнулась вверх, а купол разлетелся на миллиарды осколков, превращаясь в пыль. Прежде чем только что разделавшаяся с пареньком и теперь наклонившаяся над Аланой мразь что-то прошептала, Даор сжал мужчину в силовых тисках, не особенно задумываясь, и человеческая фигура брызгами взорвалась, превращаясь в жидкость, шматы мяса и обломки костей. Алана попыталась заслониться, но ее облило этой жижей с ног до головы; Даор видел, как она зажмурилась и отползла назад, прижавшись спиной к столбу.

Он взглянул на лежавшего и беспомощно хватавшего воздух пар-оольца с перебитым горлом и, ни мига не промедлив, вонзил ему в сердце воздушное лезвие. Тот дернулся последний раз и затих.

Алана сидела на траве, по-детски поджав ноги и обхватив себя руками. Кровавое месиво, в которое превратился нападавший, покрывало ее целиком, и на буром от этой крови лице светились широко раскрытые влажные глаза. Она редко и с усилием моргала.

Даор бросился к ней, сам не понимая, что хочет сделать, зная только: ему нужно почувствовать ее, живую, теплую, в своих руках. Он присел рядом с Аланой, ловя ее взгляд, но девочка будто его не увидела, все так же продолжая обхватывать свои хрупкие плечи, сжимаясь в клубочек. Измазанные волосы ее спутались и повисли, но Даор не замечал этого, когда гладил бедняжку по голове, дрожащую, плачущую без слез. Кажется, он шептал ей что-то успокаивающее, прижимая к себе, и она вдруг схватилась за его рубашку, очень сильно сжала ткань, почти до треска, не раскрывая губ, будто хотела закричать и не могла. Ее лицо оказалось совсем близко — бледное под всей этой кровью, искаженное ужасом и каким-то беспомощным отчаянием.

«Смерть — это смерть», — вспомнил Даор ее слова.

— Алана, — прошептал он. — Все хорошо. Все закончилось.

Она с трудом выдавила:

— Они мертвы. А Ноам? Это все их кровь. Я вся в крови, Свет, вся в их крови.

Герцог не ответил, злясь на себя, что не расправился с врагами иначе. Рука, зажавшая прядь русых волос… Они заслужили большего. Но не Алана. Ей не нужно было этого видеть и не нужно было пачкаться. Ее глазам вообще не стоило больше видеть смерть.

Даору хотелось оправдаться перед ней. Смерть никогда его не пугала, кровь — тем более. Каждая женщина, ради которой он убивал кого-то, считала это комплиментом даже в том случае, если происшествие не было связано с его отношением к ней.

Каждая, но не Алана.

— Прости, — неожиданно для самого себя извинился Даор. Кровь десятью тонкими струйками отделилась от ее лица, волос и одежды, от его собственных рук и единым шаром упала за столбом, у которого сидела его девочка. Алана, кажется, не заметила перемены, только подняла на него свои остекленевшие от ужаса глаза. Руки ее все так же сжимали его рубашку.

— Я ничего не сделала, честно, — проговорила она. — Я никак их не провоцировала. Я просто была здесь. И Ноам.

— Ты ни в чем и не виновата, — ласково сказал Даор, продолжая гладить ее по снова пушистым волосам. Страх за жизнь Аланы постепенно отступал, и с каждым вздохом, срывавшимся с ее губ, внутри разжималась какая-то ужасающе сильная пружина. Внезапная мысль пришла ему в голову: больше никогда она не окажется в опасности, не имея возможности его позвать, больше не будет ходить по краю.

Даор поднял с травы железную пуговицу, оторвавшуюся, скорее всего, от ее же платья. Тоненький, почти незаметный ручеек металла потек по его пальцам и дальше, по ее волосам, к самой макушке. Алана не заметила его манипуляций и только удивленно моргнула, когда он обратился к ней:

— Ты знаешь, как меня зовут?

— Да, — ответила она машинально. — Знаю.

— Как? — с улыбкой спросил он, не отпуская ее плеч.

Алана смотрела на него непонимающе.

— Я правда знаю, — растерянно повторила она.

Девочка была в шоке, и сейчас Даор готов был отвести ее даже к Келлану, лишь бы ей стало легче.

— Назови мое имя, — попросил он ее.

— Черный герцог. Д-Даор, — запнувшись, сказала она.

— Еще раз, — прошептал он ей в макушку, запоминая тембр ее голоса и настраивая амулет.

— Даор Карион, — послушно сказала она еще раз.

— Хорошо. — Даор заглянул ей в глаза и объяснил: — Теперь, когда ты позовешь меня, я услышу. И если с тобой что-то произойдет, я приду тебе на помощь. Поняла?

— Зачем?

Герцог прижал ее к себе сильнее. Зачем. Этот вопрос сейчас казался лишним.

— Чтобы ты не погибла и не покалечилась. Чтобы ты знала, что я рядом.

Алана сделала попытку отстраниться, и, хотя Даору не хотелось отпускать ее, он разжал объятия.

— Спасибо, наверно, — сказала она смущенно. Неужели снова пытается просто быть вежливой? Значит, приходит в себя. — Простите, что я…

— Прекрати извиняться, — перебил ее Даор. — Спасибо, что ты цела. Не забудь позвать меня в следующий раз.

И тут Алана подняла на него свои теплые глаза и сказала:

— Вы же понимаете, что я не буду вас звать, да?

Даор с неожиданным облегчением улыбнулся:

— Рад, что ты приходишь в себя.

Алана вдруг покраснела. Даор с умилением смотрел, как она, осознав наконец его близость, смущенно отодвинулась и поднялась. Машинально пригладила волосы руками, отряхнула платье, прихватила края разодранного корсажа, скрыв за ладошкой белую полоску кожи живота. Вот поджала губы и опасливо посмотрела на него, все еще стоявшего на коленях там, где она только что сидела.

— Вы…

Алана нахмурилась и протянула герцогу руку. Это его рассмешило.

— Ты это серьезно? — спросил он ее, берясь за маленькие пальчики, но вставая, не опираясь на них.

Алана отступила на шаг, и он позволил ей это, наслаждаясь нахлынувшим ощущением легкости и эйфории. Девочка была жива, была цела и снова трогательно прятала от него глаза. Это ощущалось замечательно, даже острее, чем раньше. Так просто!

Появившийся между ними Син внимательно посмотрел ей в лицо, а потом повернулся к Даору. Черный герцог указал на лежавшие на траве посреди кровавого месива ошейники.

— Хорошая защита, — усмехнулся он. — Рухнула