«Черная смерть». Спецназовец из будущего - Александр Конторович

— Разумеется, герр советник! Чувствуйте себя как дома!

«Рыжая Магда»… Что-то знакомое было в этом словосочетании… Где-то Горн уже о ней слышал… Он присел за столик, расположившись напротив Вернера.

— Итак, гауптштурмфюрер, для начала покончим с формальностями. Вы не возражаете?

— Ради бога, герр советник! Вы можете тут распоряжаться как вам будет угодно!

— Даже так? Спасибо, учту… Вот, ознакомьтесь — приказ рейхсфюрера о проведении служебного расследования. Ваш покорный слуга назначен ответственным за это мероприятие.

Горн внимательно прочитал переданную ему бумагу. Все было правильно.

— Слушаю вас, герр советник. Готов отвечать на все ваши вопросы.

— Похвально. Рапорт ваш я прочел еще в самолете. В целом понятно, но некоторые вопросы у меня все же остались. Вы позволите?

— Да-да, разумеется!

— Итак, первый вопрос. Фройляйн, вы готовы?

— Да.

— Приступим. Каким образом и на основании чего был отобран материал для проведения последнего эксперимента?

— Этим занимался лично профессор…

— Нет, гауптштурмфюрер, меня интересует другая сторона вопроса. С испытуемыми пока все ясно. Интересует другое. Кто и каким образом попал на территорию закрытого объекта? Что это за люди? Сколько их было и откуда они взялись?

— Э-э-э… по нашим предположениям, это члены разведгруппы противника. Специально направлявшиеся в данный район для проведения разведки.

— Вот как? Вы, разумеется, немедленно доложили об этом по команде?

— Да. Я докладывал штандартенфюреру.

— Странно, но я прочитал только показания бедняги Кройцера. Он ничего не пишет о разведгруппе…

— К этому выводу пришел сам штандартенфюрер. Это было во время моего личного доклада ему. Я как раз был в Берлине и…

— Ах, вот как? И штандартенфюрер, разумеется, принял меры?

— Да, он распорядился оцепить лес и организовать прочесывание местности.

— Да? Странно, но, видимо, на местах неправильно истолковали его приказ. Лес оцепили, но вот прочесывание почему-то не произвели. Почему?

— Ну… мы пришли к выводу, что целесообразнее будет загнать разведгруппу прямо на полигон и подставить ее под удар испытуемых. Таким образом мы смогли бы провести испытание на хорошо подготовленном материале.

— Вот даже как? Интересная мысль! Это, разумеется, было согласовано с руководством?

— Да. Я доложил об этом штандартенфюреру.

— Каким образом?

— Дал условный сигнал. В разговоре с ним, ранее, мы обсудили различные варианты развития дела. Тогда же были оговорены различные сигналы о том или ином развитии ситуации.

— Ага. Значит, условный сигнал… В материалах дела есть упоминание о вашем выезде в квадрат двадцать шесть. Зачем?

— Рашке приказал мне найти способ переговорить с руководителем русской разведгруппы.

— Для чего?

— Чтобы по возможности выяснить, с кем мы имеем дело, и предъявить им ультиматум.

— Какой?

— Или они следуют в район полигона, или будут уничтожены.

— И они согласились?

— Да.

— Вы не побоялись встретиться с ними лицом к лицу? В одиночку? Да вам «Железный крест» за храбрость впору давать!

— Вы преувеличиваете мои заслуги, герр советник. Я просто исполнял приказ руководства.

— Все бы его так исполняли… И с кем же мы имели дело?

— Разведгруппа подразделения «А» Первого Главного Управления НКГБ СССР. Руководитель — подполковник Леонов Александр Петрович.

— Очень интересно! Фройляйн, вы все записываете?

Рыжая девица кивнула головой.

— Продолжим. Сколько их было?

— По моим прикидкам — около десяти человек. Но лично я видел только Леонова.

— А все остальные? Где были они?

— Надо полагать, прятались в лесу.

— Да? Наверное, они очень хорошо прятались. Ибо если исходить из анализа переданных вашими поисковыми группами радиограмм, они шли по следам одного человека.

— Э-э-э… ну они могли идти и параллельными маршрутами…

— Которых почему-то не обнаружили.

— …

— Да-да, я понимаю. Опять некомпетентность исполнителей на местах… Странно, ведь подразделение лейтенанта Хофмайера состоит из опытных разведчиков-следопытов. Да, видимо, длительное сидение в тылу расхолаживает настолько, что я и представить не могу даже. Фронт — вот самое действенное средство от лени! Вы не находите?

Горн судорожно кивнул головой.

Вернер встал из кресла и сделал успокаивающий жест вскочившему было гауптштурмфюреру.

— Сидите-сидите! Мне легче на ходу думать. Старческие привычки, вы уж меня извините… Да…. О чем это я? А! Как давно, по вашим прикидкам, эти русские были в данном районе?

— Совсем недавно, может быть день или два. Или три.

— И уже успели украсть консервы из спецпайка для испытуемых? Да уже только после этого они могли с чистой совестью уходить обратно и прокалывать дырочки для орденов! Я бы на их месте так и поступил. А вы?

— Э-э-э, но это нереально! На объект невозможно попасть посторонним!

— Угу. То есть либо Хофмайер ошибся, либо вообще подбросил пустые банки от спецпайка — и тогда его надо судить. Либо кто-то еще вынес их за пределы объекта и передал русским. Тогда судить надо уже его…

— Ну… у штандартенфюрера могли быть и свои соображения… В конце концов, препарат подавляет волю и…

— Человеком можно управлять. Вы это имели в виду?

— Да…

— Но, исходя из заявленной вами численности группы противника, на это потребовалось бы значительно большее количество спецпайков. А между тем ревизия установила отсутствие только шести банок. Чем вы это можете объяснить?

— …

— Не можете… И потом, штандартенфюрер что, не доверял вам?

— Почему это?! Доверял.

— И вы ничего не знаете об изъятии со склада части спецпайка?

— Ну… у него могли быть доверенные люди и помимо меня.

— Да, действительно, как же я мог это упустить? Они просто обязаны были быть! Но в этом случае эксперимент уже нельзя считать «чистым», не так ли?

— Но ведь русских было больше, чем шесть человек! На всех препарат подействовать ведь не мог? Разве что они ели все из одной банки — у русских это возможно.

— Что-то все равно не стыкуется, вы не находите? Кстати, кто отвечает за режим сохранности препарата?