Хроники безумного колдуна переродившегося в теле бога 2 - Vincent Bowence

— Да как вы смеете так обращаться к вашему королю, смерды? Встаньте на колени, пока вас не казнили!

Сообщение:

Жажда крови активирована!

Внутри меня разгорелся гнев от безразличия короля к проблеме, которую я пытался донести. Политика, я ненавидел её — жалкий инструмент, которым пользуются слабые и ничтожные. Я не мог сдержаться.

— Теневые солдаты! — выкрикнул я, и в тот же миг стены зала заполнились воинами. Мои руки завладели яремной частью вельможи, когда я поднял его над полом, его горло сжато в тисках моего гнева. Стражники, составлявшие охрану дверей, затихли, застыв от страха при моих призванных существ.

— А ты смел на язык, но каков ты внутри! — вырвалось из моих уст, обжигало лязгающее волнение.

Вельможа зашипел, и, словно понимая, что действовал неосторожно, его живой мир стал двигаться к черте, которая заглядывает только вперёд, в безумие.

Покачивание головы знатного мужа означало только одно: у вельможи потекла жёлтая струя по ботинкам.

— Вам, должно быть, плевать на вашу страну, хотите, чтобы люди сгинули в бездне? Так и быть! — мрачно бросил я, и, теряя бережное чувство, ощущал, как шум внешнего мира начал затыкаться суетой внутри меня. — Но пока вы предаётесь склокам, над нами сгущаются тёмные тучи!

Молчание прервал только скрип моего пояса, когда я извлёк из подсумка синий кристалл, излучающий холодное, неземное сияние. В тот же миг в зале материализовался Ирттил, сотканный из чистой магической энергии. Появление мага сопровождалось едва уловимым, но ощутимым порывом ветра, словно само пространство трепетало от мощи Ирттила. Я отпустил вельможу, брезгливо, словно вонючий мусор. Ирттил начал свой рассказ. Голос мага, подобный звону далёких колоколов, рассказывал историю о пробуждении древних демонов, о надвигающейся тьме, способной поглотить все королевства. Он поведал о ритуалах и знамениях, которые многие посчитали простыми совпадениями. Слова Ирттила были столь убедительны, столь детально проработаны, что даже самые заядлые скептики замерли, словно окаменев от ужаса. После того как Ирттил завершил свой рассказ, он снова запечатался внутри кристалла, оставляя после себя лишь слегка потревоженное воздушное пространство.

— Лучше подготовиться к худшему и оказаться правым, чем потом горько сожалеть о своём бездействии. Я отдам приказ о сборе войск, — объявил Мелзол. — Гонцы будут отправлены в соседние королевства с призывом к союзу. А пока вы можете отдохнуть. Арион, проводите гостей в комнаты отдыха.

Роскошь королевских покоев – диваны, обитые красным бархатом, красное дерево, золотые гобелены – была резким контрастом с утомлением, что сковало меня после битвы с Борзагам. Усталость, подобно чёрной дыре, затягивала в сон. Но вместо отдыха я провалился в странный, пугающий коридор. Бесконечный, с бесконечно повторяющимися картинами – моим собственным лицом, искажённым в различных гримасах: от яростного оскала до приторной улыбки. Было не просто жутко, а отрезвляюще.

В воздухе вспыхнуло сообщение:

Примите задание «Пробуждение».

Перед моими глазами появилась иконка с выбором «Да» или «Нет». Не колеблясь, я выбрал «Да». Коридор сжался, превратившись в узкий проход, ведущий к двери. За ней – пустой зал без окон и утвари, вымощенный серым кирпичом, освещённый лишь несколькими факелами. В глубине зала стояла фигура в капюшоне.

Инстинкт подсказал мне обратиться к Альскальмуру, моему кинжалу, надеясь на какой-то знак, на какой-то ответ. Тишина. Ущипнул себя – боль подтвердила реальность происходящего. Это не сон.

— Кто ты? — мой голос прорезал тишину зала.

Фигура сняла капюшон. Мой взгляд застыл. Передо мной стоял… я. Точнее, моя зеркальная копия, но с тёмной аурой. Лицо, словно вырезанное из мрамора, отражало холодный расчёт.

— Я – это ты. Точнее, тот, кем ты мог бы, стать, — прозвучал голос, словно эхо моих собственных мыслей.

— Что за бред?! Не шути со мной, ублюдок! — я выпалил это, выхватив кинжалы.

Атака была молниеносной, отточенной тренировками. Но таинственная фигура парировала каждый мой удар с пугающей точностью, будто знал мои движения заранее. Клинки столкнулись, разбрасывая искры.

— Шаровая молния! — выкрикнул я, выпустив магический заряд.

Враг ответил тем же. Взрыв, ослепительный и сокрушительный, отбросил меня назад.

— Да что за чертовщина?! — я рухнул на пол, пытаясь отдышаться.

Моя копия приблизилась.

— Чего ты боишься? — спросил незнакомец, голос его был лишён эмоций.

— Ничего! — вырвалось у меня резко, почти вызывающе.

Но это была ложь. Я чувствовал, как страх, холодный и липкий, сковывает меня изнутри.

— Ты врёшь! Скажи, чего ты поистине боишься? Почему ты противишься… своему потенциалу? — слова таинственной фигуры повисли в воздухе, напоминая о тёмной стороне моей души, о той части меня, которую я тщательно скрывал. — Ты отвернулся от своей мечты! — продолжал ледяной голос, словно эхо из самых тёмных уголков моей души.

Гнев, горячий и яростный, вскипел во мне.

— Я никогда не отворачивался от своего призвания! Не тебе меня судить, фальшивка! — мой ответ прозвучал хрипло, именно так, как звучит голос, пытающийся скрыть страх за показной храбростью.

Мой двойник усмехнулся. Усмешка была моей собственной, только искажённой, лишённой тепла и человечности.

— Неправильный ответ! Ты боишься поражения. Жаждешь могущества, но размяк, начал сочувствовать отбросам. Ты не сможешь одолеть Аглая, пока не примешь себя, не отдашься своей ярости, отчаянию, первородному гневу и хаосу.

Слова зеркального отражения были правдой, горькой пилюлей, которую я отказывался глотать. Я стремился к власти, мечтал о величии, но внутри меня жила тень сострадания, которая тормозила мой марш к цели. Это сострадание, это нежелание пожертвовать чем-либо во имя своей цели, он назвал слабостью.

Чаша моего терпения переполнилась. Я бросился на своё отражение, на свой страх. Наши клинки столкнулись в смертельном танце, вихре искр и металлического сваривания. Мой крик, «Взрыв бездны!», сопроводил ударную волну, которая обрушила часть потолка. Пыль и камни обрушились на арену нашего поединка, застилая всё вокруг серым покрывалом.

Но мой двойник был непоколебим. Его глаза, мои же глаза, сверкали жестокой иронией.

— И это твой предел? — спросил враг, голос пронизывал меня насквозь.

—