Луна предателя - Линн Флевеллинг

— Конечно, — ответил ей Серегил. — Как ты полагаешь, давно ли он задумал свой маневр? Обрати внимание: Юлан последним дает пир в твою честь.

— В мою честь только формально, — заметила Клиа. — Он пригласил всех, кто ни есть в Сарикали.

— Я бывал на пиршествах, которые устраивают вирессийцы. Они могут вышвырнуть нас из Ауренена, не дав ничего, но сначала всячески ублажат. Ты согласен, благородный Торсин?

Торсин в этот момент опять закашлялся, поэтому ответил не сразу. Вытерев губы платком и улыбнувшись, он проговорил:

— Здесь Юлану не удастся блеснуть чужеземными развлечениями, как обычно, но я не сомневаюсь: этого вечера долго никто не забудет.

— Если он так уверен в том, какое решение примет лиасидра, зачем было заставлять Элоса-и-Ориана предложить провести голосование через неделю? — спросил Алек. — Почему не завтра?

— Обычай не позволяет сделать это быстрее, — объяснил Саабан-и-Ираис. — Вы все уже заметили, что ауренфэйе не любят спешить ни в чем. К тому же семь дней — счастливое число — это четверть лунного месяца, время, которое луна пребывает в каждой из своих четырех фаз.

— Интересно, для кого это число счастливое? — протянула Клиа.

— Одна и та же луна светит всем, — ответила пословицей Мидри.

— Верно, — согласился Серегил. — И дело еще не кончено. По крайней мере у нас есть некоторое время на то, чтобы перетянуть на свою сторону тех, кто еще колеблется. Охота, которую хаманцы организуют завтра, кажется мне счастливым случаем. Назиен-и-Хари уже давно симпатизирует тебе, Клиа. Он был бы очень ценным сторонником. Если Назиен перейдет на нашу сторону, при голосовании его мнение может оказаться решающим.

— Но тогда он лишится поддержки Лапноса и многих членов собственного клана, — напомнил Торсин. — Я не стал бы особенно полагаться на его поддержку.

— По правде говоря, госпожа, мне не очень нравится, что ты отправишься с ними в безлюдные холмы, — пробормотала Бека. Адриэль покачала головой.

— Какая бы кошка ни пробежала между нашими кланами, я уверена: Назиен — человек чести. Он будет присматривать за вашей принцессой так же старательно, как если бы она была гостьей его фейдаста.

— К тому же со мной будете вы с Алеком и целая декурия солдат, — жизнерадостно добавила Клиа. — После целых недель бесконечных формальностей я с таким нетерпением предвкушаю хорошую скачку!

Убывающая луна висела низко над горизонтом, когда скаланцы и члены клана Боктерса двинулись к тупе Вирессы. По совету Серегила все участники разоделись в самые богатые свои одежды.

— Не стоит выглядеть бедными родственниками на пиру, — предостерег он скаланцев, хорошо зная, что ждет их этим вечером. Поэтому Клиа выбрала наряд, которого не постыдилась бы и царица. Когда, опираясь на руку Торсина, она вышла из дома, ее шелковое платье изысканно шуршало, а на шее, запястьях и пальцах сверкало множество ауренфэйских драгоценностей. Золотой обруч с бриллиантовым полумесяцем у нее на голове горел огнем даже в слабом свете луны и звезд. Клиа надела также скромные амулеты, подаренные ей в Акхенди.

Остальные оделись не менее нарядно. Даже Алек на улицах Римини сошел бы за члена царской семьи. Бека, которой предстояло выступать в качестве адъютанта Клиа, выглядела очень элегантно в облегающей военной форме с начищенной цепью на шее и в медном шлеме.

Дойдя до Вхадасоори, гости увидели, что вокруг дома вирессийского кирнари ярко горят огни. Процессия во главе с Клиа и Адриэль обогнула широкий водоем и, пройдя между двумя каменными исполинами, вышла к колоннаде у входа, которую чья-то искусная рука украсила гроздьями волшебных светящихся шаров.

— Тут все выглядит совсем иначе, чем в прошлый раз, — пробормотал Алек.

— По крайней мере на этот раз ты войдешь в дом через дверь, — шепнул ему Серегил.

— Ну какой же в этом интерес?

Гостей встречала жена Юлана, Хатхия-а-Тана, в сопровождении группы детей, украшенных цветами; каждому из прибывших дети вручили маленький бумажный фонарик на сине-красном шелковом шнуре.

— Какое милое волшебство! — воскликнула Клиа, рассматривая переливающийся мягким светом подарок.

— Это всего лишь реозу, — пожала плечами Хатхия, приглашая Клиа войти в дом.

— Реозу совсем не волшебные, — объяснил Серегил. — Это фонарики со светлячками внутри. Помню, как в детстве я делал их летними вечерами. Но я не припоминаю, чтобы здесь, в Сарикали, светляки появлялись так рано весной.

— Их много сейчас на лужайках вокруг Вирессы, — ответила хозяйка дома, предоставив гостям гадать, сколько затрат и трудов понадобилось, чтобы доставить в Сарикали крошечных насекомых просто ради удовольствия сделать реозу.

Клиа и остальные миновали просторный вестибюль и вышли на террасу, ведущую в огромный, полный деревьев и цветов двор в центре дома. Открывшееся перед ними зрелище многих заставило охнуть от восхищения.

Сотни реозу свешивались с цветущих деревьев, окружавших двор Мерцающими огоньками были усеяны и шнуры молитвенных воздушных змеев, шелестящих в вышине. Полотнища алого шелка, которым были завешены стены, мягко колыхал вечерний ветерок, занавеси сверху крепились к карнизам из позолоченных раковин. Из теней под деревьями доносилась нежная музыка цимбал и флейт Толпа гостей уже заполнила двор, но в многочисленные двери входили все новые и новые приглашенные.

Заморские благовония в курильницах наполняли воздух ароматами, которые мешались с аппетитными запахами яств, расставленных на длинных, застеленных яркими скаланскими скатертями столах. Юлан-и— Сатхил открыл двери своего дома перед всеми жителями Сарикали, и изобилие на столах говорило о том, что он собирается оправдать свою репутацию щедрого хозяина.

На блюдах высились олени с рогами, зажаренные целиком, груды фаршированной травами птицы — каждая в собственном оперении; рыба и моллюски с восточного побережья были приготовлены в огромных раковинах, заливные блюда всех разновидностей дрожали и переливались по соседству с розовыми горками икры и толстыми копчеными угрями. На земле рядом со столами в широких корзинах в рост человека лежали ароматные груды посыпанных пряностями хлебцев.

Столы украшали пироги размером с подушку — гордость вирессииских поваров. Им была придана форма фантастических животных, украшением служили вполне съедобные яркие рисунки и позолота. Вина, как жидкое пламя, вспыхивали в огромных резных чашах из горного льда.

Пока гости стояли на террасе, восхищаясь увиденным, к ним подошел Юлан.

— Добро пожаловать, благородная госпожа, я рад приветствовать тебя, твоих родичей и советников. — Он поднес Клиа ожерелье из черных гатвейдских жемчужин размером каждая с ягоду крыжовника.

— Это большая честь для меня, — ответила Клиа. Сняв с головы украшенный бриллиантами обруч, она вручила его Хатхии. Такой щедрый подарок жене хозяина не был оскорбителен; он без слов говорил о том, что Клиа и Юлан — равные. Клиа держалась безукоризненно любезно, ничем не выдавая того, что знает об интригах кирнари.