Мир Волкодава: Последняя война - Андрей Мартьянов

— Что ж, я вам верю. Хотя бы потому, что история о вашем путешествии звучит крайне необычно. Никто не стал бы нарочно выдумывать подобное.

Худой, низкорослый, более похожий на внезапно состарившегося мальчика-подростка человек в простеньком халате из толстого хлопка постучал пальцами по столику и надолго задумался. Гости, не смея нарушить течение его мыслей, почтительно помалкивали.

Верховный учитель веры. Наследник Провозвестника, аттали Касар эт-Убаийяд происходил отнюдь не из благородной семьи. Его отец был простым жестянщиком в Дангаре, едва сводившим концы с концами. Младший сын, не наследовавший лавку отца, в возрасте семнадцати лет отправился за своим будущим в Мед дай, где прожил некоторое время, помогая при храме. Выучившись читать и закончив храмовую школу, Касар продолжил поиск знаний, во имя Атта-Хаджа трудился мардибом в захолустном городке Абакери, что к закату от Мельсины, спустя несколько десятилетий стал "белым жрецом" главного мельсинского храма… За благочестие, доброту к людям и образованность совет мардибов избрал его для служения в Меддаи. Возраст аттали приближался к восьмидесяти годам, однако эт-Убаийяд сохранил ясность ума и здравомыслие, позволявшие ему радетельно управлять Священным городом и приносить благо всем народам, чтущим Предвечного и Учение, изложенное в сурьях Эль-Харфа.

Неожиданные гости, целых два дня настоятельно добивавшиеся приема, поведали эт-Убаийяду об удивительнейших событиях. Говорил в основном очень молодой мардиб по имени Фарр атт-Кадир, происходивший родом из отдаленной провинции Шехдад. Его спутники — воин-саккаремец и некий нардарский эрл, повелением кониса Юстиния лишенный титула и земель, — иногда дополняли рассказ шехдадца, от которого веяло чем-то мрачным и холодным.

Поначалу аттали не разобрался, в чем кроется смысл повести Фарра, и намеревался, сославшись на невероятную занятость, потихоньку выпроводить всех троих, поручив кому-нибудь из мардибов заняться их делом. Однако доказательство истинности слов Фарра покоилось на каменном резном столе, любой мог увидеть его и дотронуться, а эт-Убаийяд всегда доверял рассказам, подкрепленным зримыми подтверждениями. Но чего аттали никак не мог предугадать, так того, что однажды воочию столкнется с наследием Черного Неба…

— Разыщите и приведите ко мне Джебри! — Аттали хлопнул в ладоши, привлекая внимание замерших возле двери в его полутемную комнату служек. — Как можно быстрее!

Проницательно глянув на Фарра, светлейший эт-Убаийяд огладил ладонью редкую седую бороду и добавил:

— Сейчас я проверю истинность твоих слов. Не следует обижаться, добрый атт-Кадир, ибо нынче от вас и меня зависит слишком многое.

Фарр не понял последних слов эт-Убаийяда. Что зависит? Неужели аттали осведомлен о Хозяине Самоцветных гор гораздо лучше, чем люди, побывавшие в Скрытой пещере? Очень хочется задать вопрос, однако следует помнить: эт-Убаийяд не может сравниться ни с кем из смертных, даже с шадом. Шаду принадлежит власть мирская, аттали же властвует над душами и мыслями саккаремцев.

Люди, носившие звание Учителя, старались никогда не вмешиваться в дела государства, однако случалось, что благородные эмайры и даже сами шады, чаще всего не отличавшиеся добродетелями, заповеданными Провозвестником, проклинались правителями Мед дай. Для любого мирского владыки это означало гибель — верные слову Атта-Хаджа подданные отказывались повиноваться, платить налоги, войско начинало бунтовать… Аттали из Меддаи владел неподвластной другим силой убеждения, и его слово чтилось не менее, чем законы страны. Все-таки устами аттали говорил сам Предвечный.