Алмазный трон - Дэвид Эддингс

— Он отправился в Дабоур, поговорить с Эрашамом. Старикпытается заставить своих последователей начать жечь церкви и захватыватьцерковные угодья. Мартэл очень расстроился, когда узнал об этом, и поехал вДабоур, чтобы отговорить Эрашама от этого.

— Наверно потому, что это уж слишком преждевременно.

— Да, наверно.

— Ну вот и все, Эллиус, — милостиво сказалСпархок. — Я, конечно, хочу поблагодарить тебя за помощь.

— Вы отпустите меня? — недоверчиво спросил консул.

— Нет. Боюсь, что нет. Мартэл — мой старый приятель, ия хочу устроить ему сюрприз, приехав вслед за ним в Дабоур, а ты можешь всеиспортить, оповестив его заранее. Здесь в подвале есть келья для кающихсягрешников. Я думаю, что покаяние тебе необходимо, так что… Келья довольноудобная — там есть дверь, четыре стены, потолок и даже пол, — Спархок посмотрелна настоятеля и спросил: — Там ведь есть пол, отец мой.

— О да, — заверил настоятель, — прекрасный,просто прекрасный каменный холодный пол.

— Вы не сделаете этого! — запротестовал консул.

— Спархок, ты действительно не можешь заключитьчеловека в келью для грешников, — согласился Кьюрик. — Это будетнарушение канонов.

— Н-да, — протянул Спархок, — я думаю тыправ. Но все же нужно как-то избежать ненужных последствий. Что ж, тогда ступайи сделай это другим способом.

— Да, мой господин, — сказал Кьюрик, вынимая из-запояса кинжал. — Скажите, господин настоятель, есть при вашем монастырекладбище?

— Да, превосходное кладбище.

— Я терпеть не могу убивать, когда покойника негдеприлично похоронить, и приходится оставлять его на поживу шакалам, — с этимисловами Кьюрик приставил кинжал к горлу онемевшего от страха консула. —Это ерунда, раз и все, Ваше Превосходительство, — сказал он тономпрофессионального цирюльника.

— Мой лорд, настоятель! — пронзительно завизжалЭллиус.

— Боюсь, не в моей власти вам помочь, — ссожалением произнес настоятель. — У Рыцарей Храма свои законы, и я не смеювмешиваться.

— Прошу вас, господин настоятель, — завопилЭллиус, — заключите меня в ту келью для грешников.

— Вы искренне раскаиваетесь в своих грехах, сын мой?

— Да, да, я чистосердечно сокрушаюсь!

— Боюсь, сэр Спархок, я должен буду просить тебя заэтого грешника. Я не могу допустить его казни, пока он не примирился с Богом.

— Это ваше окончательное решение, господин настоятель?

— Боюсь, что да, сэр Спархок.

— Что ж, хорошо. Дайте нам знать, как только онзакончит свою епитимью. После этого, я думаю, мы сможем предать его смерти.

— Конечно, сэр Спархок.

Когда пара здоровых монахов утащила из комнаты трясущегосяконсула, троица, оставшаяся в комнате, дружно расхохоталась.

— Чудесно, мой Лорд, — проговорил сквозь смехСпархок. — Вы уловили самый дух нашего представления.

— Но я же уже далеко не послушник в подобного родавещах, Спархок, — сказал настоятель, хитро поглядывая на пандионца. —Вы, пандионцы славитесь жестокостью в допросе пленников.

— Да, и я слышал что-то такое, — согласилсяСпархок.

— Но вы, как я вижу, не прибегаете к пыткам?

— Обычно нет, просто подобная репутация помогает быстрополучить нам нужные ответы… Вы-то представляете себе, как на самом деле тяжелои грязно пытать людей? Мы специально распускаем эти слухи о нашем Ордене. Вконце концов, зачем что-то делать, если достаточно сказать, что ты это делаешь?

— Я тоже так думаю, Спархок. А теперь, —нетерпеливо сказал настоятель, — почему бы вам не рассказать мне об этойобнаженной женщине, об этом вашем мосте да и обо всем, что с вами сегодняприключилось? И ничего не упускайте. Я ведь всего-навсего бедныймонах-отшельник, и мне так не хватает веселья в этой жизни.