Проклятый мастер Гуэй - Александра Сутямова

— Пропал. — отозвались жители. — По зиме ещё.

— Значит, она его убила? — спросил у Гуэя Сяо Ту.

— Зачем бы тогда ей быть здесь? И гулять по деревне. — не согласился Ми Хоу.

— Для любви нужны двое. — напомнил Гуэй. — В таком случае, либо она уже расправилась с тем, кто её предал, и теперь бродит и ищет ту девушку… Либо же желает отыскать самого юношу, который давно уже сбежал. Возможно, именно её у своего дома видел и старик из соседней деревни. — вспомнил он слова умалишённого старосты.

— Мастер.

— Мастер.

Вдруг начали кланяться и просить благословения у приближающегося буддистского монаха люди.

— Фо Шан! — обрадовался Гуэй и заключил друга в крепкие объятья.

Сяо Ту когда-то слышал о бессмертном мастере. Но очень мало. Только то, что он бессмертен от рождения, и за тысячу лет преисполнился такого совершенства, что способен не только навредить демону своей кровью, но и убить.

— А ещё говорили, что он живёт на горе и ест тигров, потому, те его боятся…

— Так он же буддист, — не поверил рассказу Сяо Ту Ми Хоу. — А тигры – это мясо.

— Не знаю, — пожал плечами Сяо Ту. — Просто слышал…

Бессмертный мастер оказался на вид истинным воином. Ростом он был тем же, что и высокий Гуэй, а мускулами ничем не уступал Ми Хоу. Однако, в отличии от этих двоих, его голова была бритой, и если присмотреться, то можно было заметить на ней отметины, в виде из шести точек. Жесткие черты лица, широкие скулы, узкие глаза, пухлые губы и волевой подбородок — не сказать, что смиренный монах, если бы не свободная льняная цзяша ярко-ораньжевого цвета, символизирующая собой отречение от мирских желаний.

— Ещё же ученик, — ухмыльнулся Ми Хоу. — Всего-то шесть точек.

— А что они значат? — поинтересовался Сяо Ту.

— Когда их будет двенадцать – значит, монах отрёкся от мирской жизни. Можно сказать, что тогда он станет мастером.

Подведя монаха к могиле, Гуэй его спросил:

— …Скажи, брат Фо, что ты видишь? — подведя монаха к могиле, спросил Гуэй.

Фо Шан закрыл глаза, и поднёс ребро правой ладони ко лбу. Не открывая глаз, он сообщил:

— Вижу то, с чем бы справился, и ты сам. — подметил монах.

— Это верно. — согласился Гуэй. — Однако же, я совсем запутался. И потому, мне нужно твоё разъяснение.

Прочитав короткую молитву и, попросив прощения у покойной, Фо Шан засучил рукав и поднял из гроба женский платок и свёрнутый мужской пояс:

— Покойной это не принадлежало. — подметил монах.

— Скорее всего, — согласился Гуэй, — пояс принадлежал её жениху, а платок – другой девушке. Но кто же в гроб это положил?

К ним подошёл отец покойной:

— Этот пояс принадлежал поганцу Няну, а платок… — он посмотрел на вышивку. — Разве не платок это Тао? — раскрыв его, повернулся он к собравшимся жителям.

— Верно! Платок Тао! — прокатилось по толпе.

— На празднике девушки состязались в рукоделии. И все мы видели их платки. Это несомненно вышивка Тао!

— Не моё! — попятилась девушка из толпы.

— Так, всё же из-за тебя моя дочь умерла? — наступал на неё отец покойной.

— Не я это, не я! — закричала Тао, и побежала прочь. Но дорогу ей перегородил Ми Хоу.

— Значит, дело ясное? — спросил он Гуэя.

Гостей и обвинённых вновь проводили в дом старосты. Там же всем подали и завтрак. Фо Шан же попросил только воды. Перебирая чётками, он, как и все, внимательно слушал:

— Мы были с Сюи, будто сёстры. Делились всем. — плакалась Тао, стоя на коленях, — Но вот, любовь поделить не смогли. А подлец Нян обманул нас обеих, и как только впервые увидел покойную сестрицу, тут же сбежал. Мне же бежать было некуда, поэтому родители купили у монахов талисман. — она показала жёлтый лист бумаги, свёрнутый и спрятанный в платке, — Не думала я, что сестрица так обозлится и на меня. Не часто, но она появлялась, искала меня и подлеца Няна.

— Ваше молчание, — смотря на Тао и отца покойной, разъяснял Гуэй, — стоило нескольких жизней хороших людей.

— Из-за вас убили Мэй Мэй. — с ненавистью посмотрел на Тао и отца покойной Сяо Ту.

— Если все эти люди умерли из-за меня, то я… — плакала Тао.

Отец Сюи же молчал.

— Дальше дело уже не наше. — остановил их Фо Шан. — Теперь староста и деревня будут решать, виновна эта девушка в чём-либо, или же нет. Отца же Сюи, исполнившего последнюю волю облачившейся в красное дочери, будет ждать справедливое наказание.

Поклонившись почтенным гостям, оба покинули хижину.

После чего Гуэй начал для Фо Шана уже свой рассказ:

— Мы пришли сюда, чтобы спасти от несчастного брака невесту нашего брата Сяо, обещанную в наложницы чиновнику Яну. Однако, когда мы шли к его родной деревне, встретили призрак одного из странствующих писарей, братца Пэна. Раз ты пришёл сюда, значит, должен был его встретить.

Фо Шан, соглашаясь, вновь поднял ребро ладони к лицу, показывая тем самым, что помог брату Пэну упокоиться.

В груди Сяо Ту обожгло и от этой потери.

— Тот поведал о том, как умер. — продолжил Гуэй. — Благодаря его смерти мы и смогли найти убийцу. Хотя это и печально. Хорошие были люди. — не без грусти сказал Гуэй и поднял чашку: — В память о них. — он опрокинул всё до дна.

Его примеру последовали и все остальные.

— Я прочту молитву над могилой покойной, — пообещал монах, — и её дух упокоится. Однако, ей предстоит искупить свои преступления в следующей жизни. Даже те, что она совершила уже будучи призраком.

— А ты стал мягок, — усмехнулся Гуэй. — Раньше без раздумий бы оставил отпечаток окровавленного пальца призраку на лбу. А теперь за них молишься.

— Каждая жизнь священна. — отозвался Фо Шан.

— Смотрю, ты, действительно стал буддистом. — отпивая сладкое соевое молоко, усмехнулся Гуэй.

— Подобно тебе, я изучал много учений. Настал черёд постичь тайны буддизма. Не зря же меня зовут «горой