Осип Мандельштам - Олег Лекманов

«…нельзя удивляться или негодовать по поводу его непризнания или непопулярности. Едва ли в будущем ждет его громкая слава, – в 1925 году пророчествовал Георгий Адамович. – Вероятно, он останется навсегда заслоненным несколькими поэтами нашей эпохи, – теми, которые мною были выше названы и которые имеют все права на „народную любовь“».^[3]

Долгое время имелись веские основания полагать, что эти и подобные им предсказания сбудутся и уже сбылись. Ситуация начала достаточно стремительно выправляться лишь в середине 1950–х годов, когда на Западе был издан внушительный однотомник Мандельштама. Основу этого издания составили стихи и проза из вышедших в России Мандельштамовских книг плюс более поздние вещи, также опубликованные при жизни. В свою очередь, это и, главным образом, последующие западные издания Мандельштама послужили основой для машинописных, рукописных и рота—принтных копий, в огромном количестве наводнивших Советский Союз в 1960–1980–е годы. В 1963 году в мюнхенском альманахе «Мосты» было впервые опубликовано Мандельштамовское антисталинское стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны…», переданное на Запад Ю. Г. Оксманом.

И уже меньше, чем год спустя Анна Андреевна Ахматова могла с полным на то основанием констатировать: «Сейчас Осип Мандельштам – великий поэт, признанный всем миром. О нем пишут книги – защищают диссертации. Быть его другом – честь, врагом – позор».^[4] Ей вторил выдающийся итальянский кинорежиссер Пьер Паоло Пазолини в своем эссе 1972 года: «То, чем нас одарил Мандельштам, – легконогий, умный, острый на язык, элегантный, прямо—таки изысканный, жизнерадостный, чувственный, всегда влюбленный, открытый, ясновидящий и счастливый даже в сумерках своего нервного заболевания и политического кошмара, молодой и, можно сказать, моложавый, причудливый и утонченный, преданный и находчивый, улыбающийся и терпеливый, – принадлежит к числу самых счастливых поэтических прозрений XX века».^[5]

Мировую официальную и советскую негласную славу Мандельштама упрочили две книги мемуаров его вдовы Надежды Яковлевны «Воспоминания» и «Вторая книга», вышедшие в Нью—Йорке и в Париже в 1970–е годы. На Западе популярность этих книг даже превысила известность стихотворений их главного героя, что и понятно – прозу переводить во много раз легче, чем стихи, да еще такие сложные, как Мандельштамовские.

Меж тем вокруг вдовы поэта естественным образом сплотились зачастую лично незнакомые друг с другом исследователи жизни и творчества Мандельштама. Из этого круга сейчас выделим две фигуры – американского слависта Кларенса Брауна, автора неполной, но очень содержательной Мандельштамовской биографии, выпущенной на английском языке в 1973 году,^[6] и совсем недавно ушедшего от нас Александра Анатольевича Морозова, чьи плодотворные Мандельштамоведческие штудии отлились в замечательную биографическую статью о поэте, напечатанную в авторитетном справочном издании о русских писателях XIX – начала XX века.^[7]

В 1988 году, в Лондоне и в Бостоне, вышли две книги о жизни и творчестве Мандельштама, авторами которых были, соответственно, Н. А. Струве и Дж. Харрис.^[8] В советской России первой ласточкой стал обширный очерк С. С. Аверинцева 1990 года.^[9] Отчасти в развитие основных положений этого очерка, отчасти в полемике с ними было написано лучшее, на наш взгляд, краткое Мандельштамовское жизнеописание, статья М. Л. Гаспарова «Поэт и культура. Три поэтики Осипа Мандельштама».^[10]