Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917) - Ева Ингеборг Фляйшхауэр

Офицеры Генштаба, отвечавшие за мобилизационный период 1905–1906 гг., разрабатывали свои планы в 1904 г. с мыслью, что «на сей раз одна и та же из года в год тяжкая работа действительно делалась для применения на практике»: «Месяц март — канун начинающегося 1 апреля нового мобилизационного года — оказался столь критичным, что все задумывались, по новому или по старому плану будет проводиться мобилизация»^[69]. Эриха Людендорфа вместе с ними захватили военные возможности момента; позже, оглядываясь назад, он с удовлетворением констатировал: «Война была рядом… Занятость России в боевых действиях на Дальнем Востоке в 1904 и 1905 гг. значительно облегчала наше столь серьезное, с военной точки зрения, положение между Россией и Францией»^[70].

Такие настроения в Большом генштабе подогревались и русскоязычной публицистикой в Германии. А. Гельфанд-Парвус обращал внимание на исключительный шанс ослабить в военном отношении Россию, увязшую на востоке, вплоть до развала самодержавного государственного аппарата. Его статьи в «Искре» на тему «войны и революции» предсказывали разгром русской армии и рекомендовали идти в революционное наступление, дабы использовать войну для свержения русского самодержавия. Насколько ему известно, писал Парвус, «наверху» его «взгляды были подхвачены с восторгом»!^[71]

После вступления в должность начальника секции в оперативном отделе в апреле 1904 г. Людендорф служил под началом графа Шлиффена, пока того не сменил на посту начальника Генштаба генерал фон Мольтке (31 декабря 1905 г.). Он участвовал в составлении его планов и разделял его соображения. Так, Людендорф «напряженно трудился над развертыванием войск на 1904/1905 мобилизационный год, наряду с пограничной охраной»: «Развертывание предусматривало сосредоточение всей германской армии на западной границе, оставляя на восточной границе только совсем слабую пограничную охрану. Вместе с тем оно обеспечивало возможность, ослабив западные войска, сосредоточить больше сил на востоке. Такая подготовка развертывания означала, что… Шлиффен учитывал вероятность, что Россия, несмотря на свой союз с Францией, не станет противником Германии». Однако на тот случай, если придется развертывать войска с обеих сторон, для востока вкупе с армиями Австро-Венгрии и союзной Румынии были предназначены сравнительно мощные вооруженные силы — 20 германских дивизий и 15 бригад ландвера (против 62 дивизий и 17 бригад ландвера на западе). Группировались эти войска главным образом к востоку от Вислы, в Восточной Пруссии; от Верхней Силезии до Торна (Торуни), в местах, лично знакомых Людендорфу по прежней службе, выставлялась немногочисленная пограничная охрана. Предполагалось, что встречные мероприятия русских пограничников будут исключительно местного значения.

Людендорф считал лежащий в основе плана Шлиффена замысел как можно скорее разбить Францию до полного военного уничтожения «с военной точки зрения… в любом случае правильным». Он одобрял намерение «постараться разделаться с французским войском, даже рискуя, что обширные части Восточной Пруссии попадут в руки к русским, а австро-венгерская армия окажется в тяжелом положении». Начальник Генштаба убедил его, что не составит труда «поправить… военное положение на востоке, после того как французская армия будет разбита и в результате высвободится достаточное количество войск, которые можно будет перевезти на восток по железной дороге и пустить в дело для разрешения второй задачи войны — решающего удара по России». Сопутствующим потерям германских войск на востоке он «не придавал большого значения», поскольку был уверен в текущем превосходстве Германии: «Россия в 1904 г. и весной 1905 г. потерпела в Маньчжурии очень серьезные поражения. Ей приходилось перебрасывать в восточную Азию все больше сил. Кроме того, революция, вспыхнувшая в январе 1905 г. в Петербурге, чрезвычайно ослабила царскую империю. В любом случае на ближайший короткий отрезок времени она не являлась полноценным противником».