Дмитрий Донской - Николай Борисов

Как долго Дионисий пробыл в темнице и когда он вышел на свободу? «Повесть о Митяе» представляет дело так, что всё произошло очень быстро. Но это очередной литературный прием, усиливающий динамизм повествования. В действительности Средневековье не любило спешки в серьезных делах. Скорее всего, великий князь освободил Дионисия только тогда, когда его протест потерял всякий смысл. А это случилось, когда в Москве приняли решение отказаться от идеи великорусской автокефалии и попытаться обычным порядком добыть для Митяя митрополию Киевскую и всея Руси.

Когда произошла «смена вех»? Ответ на этот вопрос подсказывает ярлык хана Тюляка (ставленника Мамая), выданный митрополиту Михаилу (Митяю) 28 февраля 1379 года (259, 582). В условиях «розмирия» князя Дмитрия Ивановича с Мамаем и прекращения выплаты ордынского «выхода» обращаться к Мамаю за ярлыком московский автокефальный митрополит Михаил (Митяй) мог только в случае крайней нужды. Таким случаем мог быть только проезд митрополита с его свитой через владения Мамая по дороге в Константинополь. Иначе говоря, решение о поездке Митяя в Константинополь было принято. Не имея возможности ехать по Волге через Нижний Новгород или западным путем, через Литву, Митяй обратился к Мамаю за ярлыком, который в данном случае должен был играть роль своего рода «пропуска», «охранной грамоты». На составление запроса и его доставку из Москвы в ставку Мамая по зимним дорогам ушло полтора-два месяца. Таким образом, «смена вех» в московской церковной политике произошла в самом конце 1378 года. Примерно тогда же и вышел на волю из московской темницы суздальский владыка Дионисий.

С возвращением Митяя в рамки традиционной русско-византийской системы отношений протест Дионисия становился «прошлогодним снегом». Но владыка был не такой человек, чтобы сидеть дома и смотреть вслед уходящим событиям. Заручившись материальной и моральной поддержкой суздальских князей, он отправился в Константинополь. «Повесть о Митяе» обвиняет его в желании самому стать митрополитом. Но мог ли суздальский ставленник в эти годы всерьез претендовать на роль общерусского митрополита? Едва ли. Ни политический, ни экономический потенциал Суздальско-Нижегородского княжества не позволял его «первым лицам» строить такого рода проекты. Что мог противопоставить далеко не богатый и мало кому известный в Царьграде суздальский владыка звенящему московским серебром и окруженному пышной свитой московскому кандидату? Даже получив со временем поставление в митрополиты, Дионисий остался «чиновником для особых поручений» при константинопольском патриархе.

Единственное, чего мог добиться Дионисий в патриархии, — это восстановить исконные границы своей епархии и выхлопотать для себя сан архиепископа, дававший ему право прямого подчинения Константинополю в обход киево-московского митрополита. Оба эти проекта поддерживали суздальские князья, заинтересованные в церковной независимости от Москвы.

И здесь энергия Дионисия принесла свои плоды. Спустя три года он вернется в родной Суздаль уже в сане архиепископа…