Россия и Япония. Узлы противоречий - Анатолий Кошкин

Еще в 1978 г. в официальном документе «Белая книга по вопросам обороны» Советский Союз был назван гипотетическим противником Японии, а в ежегоднике МИДа Японии («Голубая книга») за 1979 г. подчеркивалась «потенциальная советская угроза»{455}. В программе развертывания вооруженных сил Японии намечалось создание к 1987 г. крупной армии, которая должна быть готовой к ведению всех видов боевых действий, включая применение ядерного оружия{456}.

Объявление новой «доктрины Накасонэ» означало дальнейшее повышение роли Японии в стратегии военной конфронтации с Советским Союзом. Более того, японское правительство стало заявлять о перспективе установления тесных контактов с НАТО. Было даже высказано пожелание вступить в НАТО в качестве «ассоциированного государства». При этом подчеркивалась необходимость «солидарности и сплоченности США, Японии, Западной Европы, а также других стран свободного мира». Одновременно США приступили к созданию на Дальнем Востоке нового военно-политического блока, включающего в себя Японию и Южную Корею. Этот блок был назван «восточным флангом НАТО».

Начиная с 1982 г. увеличилось число совместных японо-американских военных учений. Если раньше они ограничивались ВВС и ВМФ, то с 1983 г. к ним были подключены и сухопутные силы Японии. Главным противником в ходе этих учений рассматривался Советский Союз. Министр обороны К. Уайнбергер открыто заявлял, что Япония отныне будет занимать такое же место в глобальной военной стратегии США, какое занимают страны НАТО{457}.

Столь явное военное блокирование Японии с США заставляло руководство СССР проявлять заботу об укреплении обороноспособности страны на Дальнем Востоке — в ответ на размещение на севере Японии американских истребителей-бомбардировщиков F-16 усиливались средства противовоздушной обороны на Курильских островах, в состав Тихоокеанского флота был включен авианесущий крейсер «Новороссийск». Это были вынужденные меры, реакция советского правительства на нежелание японских властей укреплять доверие, вести дело к ослаблению военного противостояния на Дальнем Востоке.

В Японии эти меры советского правительства трактовались не иначе как «подтверждение усиления советской угрозы». В начале 80-х гг. в стране была развернута идеологическая кампания, направленная на привитие японскому населению, в первую очередь молодежи, сознания якобы «исторически обусловленной неизбежности конфронтации между Японией и Советским Союзом». Одним из направлений этой кампании стало внесение в школьные учебники антисоветских концепций истории японо-советских отношений, в частности в период Второй мировой войны. Чиновники министерства просвещения открыто требовали внесения в школьные учебники утверждений о «миролюбивом» характере политики Японии в отношении СССР в довоенный и военный периоды, «постоянной угрозе, которую испытывала Япония со стороны имевшей подавляющее преимущество советской армии». Особый упор делался на обвинении советского правительства в «нарушении пакта о нейтралитете с Японией». Извращая и замалчивая факты истории, подрастающее поколение японцев убеждали, что якобы «Япония добросовестно соблюдала этот пакт, а СССР напал на нее, стремясь к экспансии, захвату территорий». На основе такого рода утверждений доказывалась «невозможность заключения с СССР каких-либо политических соглашений». С другой стороны, прямо ставилась задача «воспитать японских детей в духе понимания территориальной проблемы». Вместо разъяснения фактов истории и содержания международных соглашений министерство просвещения Японии издает школьные карты, где южная часть Курильской гряды обозначена как японская территория, а южная часть Сахалина оставлена незакрашенной как «спорная территория».

Министр иностранных дел Японии С. Абэ признавал в начале 1984 г., что «из всех отношений Японии с зарубежными странами связи с Советским Союзом находятся на самом низком уровне». Однако следует отметить, что нагнетание антисоветских настроений в Японии все же не смогло полностью заблокировать связи двух стран по общественной линии, воспрепятствовать культурному обмену. В первой половине 80-х гг. активно развивались двусторонние отношения по линии профсоюзов, обществ дружбы, городов-побратимов. Налаживались связи между областями (краями) СССР и префектурами Японии. В эти годы на Хоккайдо возникло движение по созданию Домов японо-советской дружбы, укреплялись связи этого острова с Сахалинской областью.

На Японских островах ежегодно гастролировали известные советские балетные, драматические, цирковые труппы, народные ансамбли. Хотя и медленно, но увеличивался туристический обмен. Все это в известной степени ослабляло накал политического противостояния, способствовало уменьшению настороженности и недоверия друг к другу.

О своем желании наладить полномасштабные добрососедские отношения советское правительство в те годы заявляло неоднократно, призывая японскую сторону убрать искусственно возводимые препятствия. В январе 1984 г., отвечая на вопросы корреспондента газеты «Ёмиури», глава правительства СССР Н. Тихонов отмечал, что «Советский Союз неизменно проявляет конструктивный подход к развитию отношений со своим дальневосточным соседом». Он подчеркнул, что в СССР «с уважением и симпатией относятся к народу Японии и искренне желают, чтобы в наших отношениях взяли верх доверие и добрососедство. Никаких других помыслов у советских людей не было и нет». Однако японское правительство продолжало следовать согласованному с США курсу, заявляя, что еще-де «не сложилась такая обстановка, когда можно отменить санкции в отношении Советского Союза».