Я был адъютантом Гитлера. 1937 - 1945 - Николаус фон Белов

Сентябрь внес ясность: англичане своими бомбежками хотели, так сказать, отрыть второй фронт. Они бомбили Мюнхен, Бремен, Дюссельдорф и Дуйсбург. Во время этих налетов на большой территории страны объявлялась воздушная тревога и людям зачастую приходилось проводить много часов в бомбоубежищах. Это приводило ко множеству производственных аварий и несчастных случаев в военной промышленности. Воздушные тревоги, не говоря о причиненных бомбами разрушениях и потерях, являлись для населения тяжелым бременем.

Гитлер все сильнее задавался мыслью, где и как он может предпринять что-либо эффективное против воздушных налетов англичан. Его принципом издавна было: мстить за равное равным или даже большим. Но в данном случае это было невозможно. Бомбардировщик «Ю-88» в большом количестве еще не выпускался, а «Хе-177» был моделью абсолютно непригодной, в отношении которой фюрер с самого начала высказывал величайшие сомнения и, как оказалось, совершенно правильно. Все надежды возлагались на «Ю-88». Мильх, теперь несший в Берлине ответственность за производство, увидел себя вынужденным в первую очередь увеличить выпуск истребителей, чтобы улучшить противовоздушную оборону. Я был удивлен, тем что Гитлер казался удовлетворенным этими решениями и не пытался провести в жизнь свои взгляды. Когда я заговорил с ним об этом, он сказал, что доверяет Герингу, который пообещал ему быстрое улучшение дел в люфтваффе.

В конце сентября мы полетели в Берлин, где Гитлер хотел произнести речи и назначил несколько важных встреч. 28 сентября он снова выступил на очередном выпуске офицеров, закончивших военные училища и направляемых в войска. Слова фюрера предназначались 12 тысячам обер-фенрихов. Он выразительно и ясно обрисовал этим будущим молодым офицерам их высокие обязанности и дал понять, что, хотя борьба против русских и стала еще более суровой, уверен, что с немецким солдатом эту борьбу выиграет.

29 сентября Гитлер провел длительную и подробную беседу со вновь назначенным командующим группой армий «Запад» фельдмаршалом фон Рундштедтом. Фюрер опасался новой высадки англичан и обсудил с ним меры по обороне. Фельдмаршал столь пессимистично настроен не был. Опасения относились к особой проблеме, связанной с тем, что сфера его ответственности включала теперь и неоккупированную часть Франции. Он рассматривал эту зону как постоянно увеличивающийся шпионский резервуар, заглянуть в который не дано никому. Гитлер пообещал вскоре эти трудности устранить.

На следующий день, 30 сентября, Гитлер произнес речь во Дворце спорта по случаю начала акции военной «Зимней помощи». Я был поражен, с какой откровенностью говорил фюрер о тогдашнем положении. Исходя из немыслимости капитуляции рейха, он подчеркнул: англичане открыто заявили, что дело идет ко «второму фронту» и свою войну при помощи бомб они усилят, но изобразил и то, и другое как утопию и манию величия. Однако критически мыслящий слушатель мог думать о ходе дальнейшего развития все что угодно.

1 октября Гитлер принял фельдмаршала Роммеля и вручил ему маршальский жезл. Встреча была сердечной. В ходе долгой беседы о положении на фронтах Роммель высказал свои опасения, заботы и желания. Дополнительную головную боль причинял ему недостаточный подвоз оружия и техники. Фельдмаршал опасался, что однажды англичане выступят с большим перевесом в силах и тогда у него возникнут «затруднения». Роммель достиг в Африке Эль-Аламейна и значительно укрепил там свои позиции. Пока он еще был весьма уверен в собственных силах. Гитлер указал на возрастающее британское превосходство в воздухе, о котором ему доложили. Роммель же создавшееся положение критическим не считал. Оба осмотрели выставку нового оружия в саду Имперской канцелярии. Фельдмаршал стремился как можно скорее вернуться на фронт. Гитлер согласился с этим. Мне показалось, что фюрер начинает сам себе что-то внушать. Показалось мне и то, что он недооценивает силу русских, а также находится во власти ошибочных представлений об англичанах.