Потемкин - Наталья Болотина

Императрица, восхищенная великолепием Тавриды, в дни посещения Бахчисарая в 1787 г. посвятила своему герою несколько стихотворных строк в знак признательности за приобретение новых земель:

Лежала я вечер в беседке ханской, В средине бусурман и веры мусульманской. Против беседки той построена мечеть, Куда всяк день пять раз имам народ влечет. Я думала заснуть, и лишь закрылись очи, Как уши он заткнув, взревел изо всей мочи… О, Божьи чудеса! Из предков кто моих Спокойно почивал от орд и ханов их? А мне мешает спать среди Бахчисарая Табачный дым и крик… Не здесь ли место рая? Хвала тебе мой друг! Занявши здешний край, Ты бдением своим все вяще укрепляй.

В 1787 г. литератор и издатель Н.И. Новиков выпустил «Родословную книгу князей и дворян российских…». Приобретя ее для библиотеки, Потемкин обратился через своего секретаря B.C. Попова к Николаю Ивановичу с просьбой разыскать сведения о татарских родах в российском дворянстве для «полезного в новоприобретенных провинциях употребления». Эти исторические справки были необходимы князю для лучшего знания местного населения Крыма. В библиотеке Потемкина был «Опыт исторического словаря» (СПб., 1772) Н.И. Новикова, а также большое число книг, изданных просветителем в типографии Московского университета.

Потемкин и сам занимался книгоиздательской деятельностью. В 1787 г. во время путешествия Екатерины II в Крым им была взята из Военной коллегии типография, ставшая для него походной. В ней, кроме указов, необходимых для повседневной работы по управлению губерниями, печатались книги на русском, французском, латинском и греческом языках. Среди изданий этой типографии в библиотеке был, например, «Апостол театр, книга по повелению его светлости князя Потемкина-Таврического, напечатанная в Яссах» (1791). Там же было напечатано предсмертное сочинение самого князя: «Канон спасителю господу Иисусу» (Яссы, 1790). Для походной типографии постоянно запрашивались литеры, а в 1790 г. из Преображенского полка на юг по распоряжению Потемкина были отправлены все граверы. В том же году он предпринял попытку создать описание своего собрания в Петербурге, в связи с чем князь приказал записать в каталог «все книги, сколько есть в библиотеке». Обладая неограниченными возможностями, светлейший умудрился собрать несколько книжных коллекций, кроме Екатеринославской, в своих дворцах — Таврическом и Аничковом.

Известный историк Г.В. Вернадский, разбирая в годы Гражданской войны «Тавельский архив» секретаря Потемкина B.C. Попова, обнаружил в нем черновую рукопись стихотворения — автограф князя. Оно было написано в виде торжественного приветствия Екатерине II по случаю ее приезда на юг в 1787 г. Сами стихи носят явно незаконченный характер чернового наброска, в рукописи много исправлений и даже не везде соблюден размер. Однако даже эта маленькая находка служит подтверждением глубокого интереса Потемкина к поэзии.

Верный сподвижник обращался к монаршей покровительнице со словами искреннего восхищения и преклонения:

Край силой твоего оружия стяжанны, Я слабою тростию дерзаю начертать, Воскресши между скиф, Где век златы взникает. Из мертвых зданий разбросанные камни, Последуя твоему божественному гласу, В приятный легкий строй Составят венов Афины. Народы, коих здесь невежество помрачает, Те чудом твоего творительна ума Во общество людей полезных преродятся И славу дел твоих до облак вознесут. Потомство, возглася гвои благодеяньи, Возобновит сердец всех благодарность За щастье данное тобою сей земли И людям, что людей ты возвратила. Царица кого Зевс умудрил град создать И дики племена законом обуздать.

Конечно, даже человек, не разбирающийся в теории стихосложения, согласится, что интересно в этой оде только имя автора. Но с тростью, о которой пишет Потемкин, связан еще один литературный опус. В сентябре 1870 г. сочинитель Д.П. Ознобишин обратился к наследнику престола цесаревичу великому князю Александру Александровичу с торжественной одой при поднесении трости, принадлежавшей некогда князю Потемкину-Таврическому. Он, выражая мнение потомков о светлейшем, воспевал дела давно минувших лет и предвещал великое будущее России, стране, где родятся такие герои, как прежний владелец раритета:

Был век, роились исполины Венчая нас лавром каждый год! Век дивных дел Екатерины, В народной памяти живет! Пред северной ее державой Никто не смел возвысить речь; Судьбу царей и царств со славой Решал Ея победный меч. В среде бойцов ея могучих, Сподвижников великих дел, Один, как молнья грозной тучи, Державной мыслями владел. Причудлив, как волна морская, Тверд, неподкупен, как булат, Он был, в алмазах весь сверкая, Солдат и тонкий дипломат. Ему, смеясь, она вручила Однажды трость из камыша, Сказав, «Носи, как я носила!». И царским даром дорожа, Той тростью Запорожской Сечи Он буйство дерзкое смирил; Был с нею под дождем картечи, Когда Очаков разгромил; За вековые мстя обиды, Ордынцев стер с лица земли; Дал тростью знак: брега Тавриды К ногам монархини легли! Пред тростью сей султан в Царьграде Дрожал, предвидя смертный час, Готов молить был о пощаде… Как гетман вдруг в степях угас. Упала трость из рук без боя! Но, в память будущим векам, Кладу ее, с гербом героя, Великий князь к Твоим стопам.

Поистине, в этих нескольких строчках поэт отразил всю жизнь Потемкина, его заслуги и значение в судьбе России.

По долгу Потемкин активно использовал знания и опыт русских и иностранных специалистов в области земледелия. Это нашло свое отражение в составе библиотеки, на ее полках достойное место занимала книга А.А. Самборского «Описание практического английского земледелия» (М., 1783). Автор, будучи протоиереем при православной церкви в Лондоне, увлекался наукой о земледелии и стремился распространять новые английские сельскохозяйственные методы по России. Возможно, что это издание князь получил через своего приятеля поэта Василия Петрова, поддерживавшего постоянную переписку с Самборским. С искренним интересом и любовью подбирая растения для своих парков и садов, князь использовал имевшийся у него «Каталог растениям в саду г. Демидова» П.С. Палласа (М., 1781) и «Теорию садового искусства» Хусцвельда на французском языке (1779).

Как вы помните, другой постоянной заботой Потемкина в новых землях было строительство городов. Отсюда его стремление приобретать как можно больше книг по истории и теории архитектуры, а также по планировке европейских городов и дворцовых ансамблей. Многие современные иностранные издания давали пищу фантазии и замыслам светлейшего, основу знаний по архитектуре. В первую очередь это, конечно, французские издания: «Практическая архитектура, которая объясняет главные конструкции частей зданий» Буле (Париж, 1768), «Курс гражданской архитектуры» Блонделя, продолжил Поте (Париж, 1771), «Описание всех интерьеров дворцов Сан-Суси, Потсдама и Шарлотенбурга, содержащие объяснение всех картин, антикварных изделий и других замечательных старинных вещей» Вестеррайха (Потсдам, 1773), «Жизни древних и современных архитекторов, которые стали знаменитыми в различных нациях» Пинжерона (1772). Идеи Потемкина воплощали в жизнь лучшие архитекторы Российской империи: М.Ф. Казаков, К. Геруа, И.Е. Старов, И. Егоров, И. Селехов. С необыкновенной энергией работал князь вместе с ними над проектированием Екатеринослава. Причем Потемкин вникал во все мелочи проектирования и, изучив специальные книги, мог послать, например, такую записку архитектору Ивану Старову: «Церкви фасад, соблюдая меру, сделать лучше, особливо предхрамию, одним словом, все фасады переменить. Наместничество было бы не круглое и не замком. Гостиный двор простой без колон, а с арками».