День начинается - Алексей Тимофеевич Черкасов

«Он добрый, хороший, он очень хороший человек, – думала Юлия, когда пришла в студию. – По своему складу характера он не может быть иным. Так за что же его бьют? За что?»

За огромным, во всю стену, окном по улице Ленина, тяжело грохая по ухабинам, прошла машина, ударившая снопом света фар в лицо Юлии. В темных углах обширной студии зашевелились причудливые тени, и потом все погасло. Из соседней комнаты, где работал молодой художник Резунов, струйкою резался электрический свет.

Тревожная мысль о Григории и о том, что он где-то отстаивает правоту своих взглядов, не покидала Юлию. Ей нравился боевой характер Григория и то, что он тверд и последователен в деле, умеет защищать свою цель. А что иное, как не борьба за свою цель, довело его до крайнего накала? Наверное, в управлении обсуждался приреченский вопрос. Если бы она могла оказать ему такую же помощь, как оказал он ей!

Глава двадцать пятая

1

Ярморов с Иваном Ивановичем остановились на ночлег в рассохе между горами. Ярморов вскарабкался на вершину высокой лиственницы и осмотрелся вокруг. Вблизи в лучах заката тайга казалась малахитовой. Дальше – голубоватой. А у горизонта – иссиня-черной. Вокруг – узлы гор, кремнистые сопки, увалы!.. И вот где-то тут, в этом безлюдном уголке, – месторождение железа! Еще вчера, в полдень, Ярморов нашел в русле мелководной таежной речушки гематитовые камни. И они пошли по следам этих камней вверх по течению… Ярморов пересел на толстый сук лиственницы, повернулся боком и, еще раз взглянув на синеющие в вечерних сумерках сопки, стал спускаться вниз. «Если гематитовая галька в русле речушки, – думал он, – значит, месторождение где-то в истоках! А мы начали с устья… Тут побывали и Чернявский с Редькиным. Как они не заметили гематитовую гальку в русле ключа? Не-ет, этот уголок я так не оставлю! Я его покрою маршрутами вдоль и поперек!»

Долго еще Ярморов бродил подле реки, собирая камни. Было тихо, в пойме шумели птицы. Вечернее небо опустилось к земле, а звезды еще не горели.

У толстого, матерого кедра Иван Иванович развел костер и сварил гороховую похлебку, целиком заложив в медный закопченный котелок выпотрошенного косача. У замшелой колодины лежал серым комом кобель с рыжими подпалинами на боках. Надоедливо пели комары. Иван Иванович подложил в костер сырой хвои, спасаясь пахучим едким дымом от мошкары.

– Вот я и говорю, – басил Иван Иванович за ужином, – и крута гора, да забывчива, и лиха беда, да избывчива. Так и наше дело: ищем, ищем – ничего нет! И тяжело нам. И трудно, эх-хе! А ежели найдем железо, и беды и тяжесть – все забудем! То и жизнь! Пройдешь ее трудной дорогой – значит, торный след останется после тебя. Другим идти по такому следу легко и вольготно. Эх-хе! А ежели кто на верхоглядку живет, тот и себе навредит, и другим помешает. То и Чернявский. Норовит прожить как бы полегче и себе на пользу. Таков он и в деле: пришел, посмотрел, видит: дело трудное, – махнул рукой и ушел!

От костра шел удушливый, густой дым. Ярморов закашлялся, отодвинулся к замшелой колодине и там устроил себе хвойное ложе для сна. Но заснуть не мог. Беспокойная мысль нещадно гнала сон. «Почему я уверен, что в верховьях Безыменной лежит месторождение? А если там ничего нет? Быть не может!.. Месторождение там. Гематитовая галька в речушке – результат размыва коренного месторождения».

Иван Иванович проснулся, раздавил комара на щеке, крякнул:

– Эх-хе! Вроде не спишь?

– Мошкара наседает, – ответил Ярморов.

– Подбрось травки сырой да и спи, – посоветовал Иван Иванович и тут же захрапел богатырским сном.

Ночные тени сгустились в тайге. Мигнули сизые таежные звезды. От реки дохнуло холодом, а из рассохи потянуло медом засыпающего иван-чая. И только филин изредка нарушал ночной покой гортанными криками.

На заре рудоискатели пошли в верховья речушки Безыменной.

2

Часто в природе встречаются такие явления, незаметные для глаза простого путника, но много говорящие охотнику за рудами: прямо на поверхности или при небольших раскопках попадаются плоские бурые плиточки чистого железняка. Эти плиточки говорят рудоискателю о присутствии железа и о том, что это место было когда-то дном моря или озера.

Бурные воды рек, ручьев, ключей несут в моря и озера вместе с органическими веществами железо, медь и другие металлы, которые и остаются на дне в виде бурых пластинок.

Такие пластинки обнаружил Ярморов в русле Безыменной речушки, определил будущее месторождение железа осадочным.

На каждом привале Ярморов копался в речном русле и записывал свои наблюдения в путевой дневник. И чем выше поднимались они по течению, тем мелководнее становилась речушка. Потом она перешла в бурный холодноватый ключ.

На девятые сутки пути началась мертвая, непролазная тайга. Иван Иванович еще никогда не бывал в таких дебрях. Засохшее мелколесье говорило о близости болота. В лесу было темно и сыро, как в подвале. Комары вились над путниками тучей. Многоярусные завалы с торчащими, словно копья, сучьями, толстые, замшелые от корней стволы елей – густая, непролазная чаща стеною стояла на пути. Трудна дорога рудоискателей!..

Безыменный ключ привел их в болото. Ниточка, которую крепко держал в руках Ярморов, утонула в трясине. Весь день Ярморов кружился вокруг неприступных зыбунов и ничего не нашел.

– Эх-хе, вроде все рухнуло? – заметил Иван Иванович на привале. – В этакую мшарину втискались!.. Да какое тут железо! Тут житье жабам да комарам, будь они неладны!

Ярморов угрюмо молчал. Продукты на исходе. Признаки месторождения железа утеряны. Что делать? Уйти? Подтвердить выводы Чернявского и Редькина – в Приречье нет железа? Но так ли это? Все ли он сделал, чтобы сказать «нет»?

В эту ночь Ярморов не сомкнул глаз. Он сидел у костра, ссутулившись, и все думал, думал. Так и уснул, сидя у елового пня.

Утром Ярморов возобновил поиски. Еще вчера вечером он обратил внимание на причудливые гранитные сопки, клыками выпирающие из болотной мшарины. Таких гранитных глыб было много. Они тянулись неровной цепочкой по болоту в сторону юго-запада.

– Заготовьте мне шест, да подлиннее, – попросил Ярморов Ивана Ивановича, пытливо присматриваясь к сопкам.

Иван Иванович переступил с ноги на ногу. Поскреб в затылке, вздохнул:

– Эх-хе! Вроде метишь в болото? – спросил.

– В болото.

– А не утонешь? Тут ведь зыбуны, эх-хе! Затянет с